Какой-такой павлын-мавлын?
В статье рассматриваются в основном особенности психологического развития некоторых слэшеров и антислэшеров (которые суть латентные или разобиженные слэшеры). По содержанию она далека от литературной критики.
Не буду надоедать читателям определениями – все, кто будет это читать, прекрасно знают, что есть слэш и слэшеры. Знают они и то, что дает сочинение слэша лично им, или почему они решили посвятили жизнь борьбе невиннейшими фанфиками…
Я просто изложу соображения о том, что есть слэш для некоторых из них. И о том, что слэш не есть.
читать дальшеСлэш – это игра, слэш - это творчество! С этим я весьма согласен. И как любая игра, слэш дает возможность выйти за пределы собственной личности, попытаться представить себя существом другого пола - мужчиной (ведь женщин среди слэшеров большинство). Это абсолютная истина. Каковы глубинные психологические причины такой игры, что они могут рассказать о человеке? Что вызвало такое повальное увлечение этой игрой?
Мода на слэш пришла и уйдет! И это святая правда. Хотя мода никогда не бывает беспочвенной и всегда связана с теми социальными условиями, в которых возникла. Конечно, женщины, особенно молодые, очень конформны, и для того чтобы барышня начала выводить в тетрадке слэшевый лепет вполне достаточно, чтобы этим занималась ее соседка по парте. Но если понимать моду как современное новое направление в искусстве придется соотнести ее с социальной средой и общественным психологическим климатом. Для того, чтобы осмысленно играть в геев, нужно по крайней мере знать о их существовании. Гей-культура дает пищу для игр-фантазий многим слэшерам, недаром один из символов «голубой революции» Фредди Меркьюри стал героем целой серии слэш-фанфиков, то же можно сказать о пэйринге Томас Андрес/Дитер Болен, или о неправильно- ориентированных персонажах фильмов «Александр» или «Горбатая гора». Нелепо отрицать связь слэша с гей-культурой и делать вид, что юные слэшерские дарования просто играют в мужикофф или описывают в шедеврах гетеров, но терзаемы бабской ревностью. Вовсе не выворачивать сюжет наизнанку и смеяться над персами тянет большинство слэшеров, которые так же охотно поглащают и гей-прозу. Слэшерки коробками тянут голубое порно из Интернет-магазинов. Это для расширения собственного художественного видения? Ой, ли! На сайте СФ постоянно висит баннер сайта Гей.ру. Дамы заходят на него изучать мужскую психологию? Тамошняя психология редко поднимается выше пояса. Изначально здесь стоял жирный кусище моих разглагольствований о субкультуре геев , о их политической и социальной деятельности, о влияние на мировое искусство, о связи этой субкультуры с феминистским и коммунистическим движениями, но я вовремя понял, что барышням-слэшерам проблемы гомосеков нужны, как мертвому припарки. Так же нужны им и женские права. Хотя, это ведь забавный факт, многие слэшерихи демонстрируют настоящую гомофобию в отношении лесби, да и на геев предпочитают дрочить украдкой, полагая себя вполне порядочными, «правильными» гетерками (классический пример работы защитного механизма отрицания, у антислэшеров он еще сильнее).
Почему же все-таки кипят такие страсти вокруг невиннейших рассказиков, художественный уровень большинства которых варьируется от школьных сочинений до дамского рукоделия? Тысячи страниц исписаны на форумах и в блогах, причем острота неприятия или горячая любовь к жанру напоминают иногда религиозный фанатизм. Уж так ли все это невинно?
Самовыражаясь в любой творческой деятельности, человек стремиться гармонизировать свой внутренний или внешний мир. Выражения вроде «экзистенциальная тревога» или «боль существования» звучит комично в применении к фанфикшену, и особенно такой его легкомысленной и пикантной разновидности как слэш, однако далеко не все склонны воспринимать такое сочинительство как забавный и увлекательный способ саморазвития или борьбы с бездельем. Часть слэш-тусовки в результате этой, на первый взгляд, невинной, игры приходит то к решению о необходимости смены пола (зачастую не имея к тому медицинских показаний и нанося вред своему здоровью), то к проявлениям ранее не свойственного им сексуального влечения. Другая часть стремится всеми правдами и неправдами открестится от первой и чрезмерная их праведность в данной ситуации может быть вызван только двумя вещами: туповато-истерической ксенофобией или стремлением скрыть собственные постыдно-смехотворные страстишки.
Слэш – это девиантное искусство, способ молодых талантов потрясать публику? Читать комплименты собственной творческой одаренности и духовной развитости намного приятнее, нежели рассуждения о комплексах, половых отклонениях или любовной невостребованности – для обывателя! Для настоящего эксцентричного, эпатажного потрясателя моральных устоев много естественнее было бы позиционировать себя сексуальным монстром или непонятым одиноким путником («на склоне жизненного пути»), нежели правдами-неправдами отстаивать собственную благопристойность. А что стремятся доказать эти «девиантные литераторы» в бесконечных препирательствах с антислэшерами и сочуствующими – то что они нормальные, обычные женщины! Просто вот такие очень творческие и духовные, кхе! Да и простор для самовыражения слэш очень ограничивает. Не нужны творцу не рамки, не границы, не «правила игры».
Для изучения психологии слэшера и выявления проблем, которые могут быть решены с помощью таких игр и сочинений проанализируем те условия, в которых потенциальный слэшер появляется и живет.
Барышни с яйцами.
Процесс происхождения части слэшеров от гетских жещин.
При обдумывании сюжетов волшебных сказок, на которых воспитываются наши детки видны кое-какие закономерности. В них женщина если не моет, не убирает и не взбивает перины, то непременно дрыхнет в каком-нибудь хрустальном гробу и зря мужикам глаза не мозолит.
В рассуждениях многих психотерапевтов указывается необходимость воспитания у девочек феминных положительных качеств – доброты, милосердия, терпения, альтруизма; а у мальчиков маскулинных - напора, агрессивности, силы воли. Добро бы эти качества понимались аффтарами в их непосредственном смысле! Тогда доброту и терпение можно бы было применять, например, для решения межнациональных проблем, а агрессивность и смелость для борьбы с микробами посредством «туалетного утенка» - так ведь нет, призрак кастрюльки или нестиранной пеленки маячит перед будущими слэшерами с рождения. А «счастливые» концы сказочек? Принять на себя роль приза, которым будет награжден в конце повествования герой и который дополняет пол царства неспособен ни один нормальный ребенок. С переходом к школьному промыванию мозгов и к чтению более серьезной литературы ситуация усугубляется. Фильмы с энергичными загорелыми смельчаками и полоротыми размалеванными истеричками подливают масло в огонь. Фактически, у многих более-менее нормальных девиц, не способных в силу здоровой психики постоянно рыдать и падать в обморок и не желающих по причине здорового эгоизма обслуживать мужские физиологические и психологические надобности развивается нечто вроде псевдотранссексуализма – ни она сама, ни окружающие часто не воспринимают ее как «правильную» женщину. Особенно если внешность плохо вписывается в модный шаблон, а интересы далеки от кухни и тряпок. Разлад отношений с окружающими может привести к все большему уходу в мир фантазий, литературы, и т. п., укрепляется склонность видеть себя преимущественно в мужских персонажах, а естественные процессы полового созревания окрасят отношения между главными героями-мужчинами в «голубой» цвет.
Постоянно навязываемая девочкам в сказках роль жертвы вызывает вполне понятный протест, т. к. вступает в конфликт с естественной человеческой потребностью в самоуважении. Воообще, в воспитании девушек отчетливо заметно стремление подавить группу потребностей, определяемых Маслоу как потребность во власти. Вместо этого вдалбливается мысль о необходимости мужской защиты и как следствие, необходимость терпеть мужчину в любом состоянии и подчиняться оному. В качестве аргумента выставляется пугало в виде какого-нибудь Змея-Горыныча, Кощея Бессмертного или старой феминистки Бабы Яги. Мужская защита от сих мифических жЫвотных остается в области фантазий или обещается в страшненьком военном будущем ("Вот придут злые дяди-мусульмане и отрежут вам кой-чего! "), в то время как с поклоном подносить котлеты и снимать вонючие носки требуется в реале и уже сейчас. Стремление всеми силами выбить из поведения будущих женщин такие важнейшие проявления нормальной психической активности как агрессивность и стремление к доминированию, приводит к вытеснению этих качеств в бессознательное и последующему появлению их в сочинении садистски окрашенных историй (зачастую мужчина там представлен как враг, жертва и сексуальны объект - то есть все то, чем запрещают его видеть культурные нормы), специфичиских "бандитских "снах, идентификации себя с отрицательными сказочными и литературными персами, а иногда и к склонности к садо-мазохистским сексуальным играм. Одной из причин частого появления агрессии в сексуальных фантазиях гетеросексуальных женщин и геев - это реакция на постоянное давление со стороны патриархального общества.
Необходимость постоянно противодействовать одной стороне общественной нравственности способствует тому, что барышня начинает негативно относится к нравственным нормам в целом, что проявляется некоторыми элементами девиантных и протестных форм поведения. Среди слэшеров встречаются убежденные имморалисты, а сами произведения жанра иногда подчеркнуто, наигранно безнравственны. Из той же авоськи появляются периодически нападающая на монстров слэша склонность к покаянию. Кроме довольно распространенной среди творческих и относящих себя к таковым людей демонстративности и стремления в очередной раз заявить о себе, здесь можно увидеть протворечия мотвационной сферы, сознание себя то ли больными, то ли преступниками. Эпизодические терзающие некоторых слэшеров стремление выяснить, является ли слэш проявлением болезни, новой сексуальной ориентации или еще какой-нибудь не зависящей от них напасти может быть следствием чувства вины и неспособности полностью отказаться от сдерживающих развитие общественных норм.
Тем временем в нас, мужчинах, те же самые сказочные историйки взращивают бредовые идеи величия и склонность предъявлять женщинам массу необоснованных требований. Послушайте любого мужика: его жена или девушка должна ему как земля колхозу и список качеств нормальной достойной его женщины занимает как минимум восемь листов. Раздутые амбиции и иллюзорные представления о силе собственного характера затрудняют развитие способности противостоять реальным жизненным трудностям и имеют иногда самые анекдотические последствия. Я сам не раз видел, как сотрудники милиции в буквальном смысле писаются в форменные бручки при виде изуродованного пытками агонизирующего человека. Причитания ныне живущих психологов об усыхании мужского начала скорее всего имеет тот же научно-фантастический источник: вот мол что мужчины должны уметь, если верить сказочкам, а какие они на самом деле.... кхе... Да и многие женщины-слэшерки ждут от мужчин слишком многого, закономерно разочаровываются и предпочитают тихо дрочить над книжечкой. В качестве общего средства терапии мужской дефективности обычно предлагается опускание женщин.
О двойственности идентичности, комплексе неполноценности и «склонности к подчинению» у российских слэшеров.
Раздел сексологический.
Пикантной особенностью мира слэша является склонность ряда дам изображать из себя мужчин, причем поведение такое иногда выходит далеко за грань шутки. Даже чисто игровая активность такого плана уже вызывает интерес, настолько она специфична для слэша и резко отделяет его от других окололитературных развлечений. Конечно, воплощаться в кого-то другого, понимать и чувствовать души других людей свойственно людям всех творческих специальностей – писателям, артистам, художникам. Многие литераторы-мужчины вживались во внутренний мир своих героинь, женские роли на сцене долгое время играли только мужчины. Но играли они именно женщин, и психология и поведение у героинь женские, авторы действительно расширяют границы собственного сознания, собственной реальности и смотрят на мир иным взглядом – взглядом своих героинь. А что мы видим в слэше? Сплошные аффторские мэрисьюшки, но почему-то с мужской идентичностью. Чем она так привлекает наших непорочных правильных гетерских девиц? Рассмотрим подробнее, каким образом и в каких условиях происходит формирование половой идентичности слэшеров. Возникновение и развитие данного движения, связано с кризисом патриархального отношения к женщинам, и в то же время с формированием новой системы требований к ним. Рассмотрим первый элемент этого комплекса. Во многих российских семьях (особенно в провинции) муженизм цветет махровым цветом, и в женщинах стремятся видеть в основном средство к удовлетворению мужских надобностей. Отсюда главное требование к женщине – способность к жертвенности, самоотдаче, к стремлению самоотверженно растворится в интересах семьи, разрушить собственную карьеру ради карьеры мужа и будущего детей. А о творческой самореализации лучше и не заикаться – блаж, дурь, «дамские романы» или «живописание овечек». С женской сексуальностью дело обстоит не лучше – вековые традиции двойной половой морали по-прежнему полагают постыдными для девушки те же поступки, желания и ситуации, которые не запрещаются юношам или даже поощряются у них. Для полной ясности следует заметить, процесс формирования половой идентичности наиболее активен в возрасте 2-3 лет и главным примером для подражания является мать девочки. Если мы вспомним, что старшему поколению слэшеров сейчас около сорока лет, то становится понятным, какие качества могла усвоить девочка наблюдая за матерью. Ситуация мало изменилась с тех пор, к тому же, к процессу психологического уродования женщин сейчас активно подключается РПЦ с кудахтаньем о первородном грехе, врожденной нечистоте женщин, необходимости их смирного и покорного поведения в отношении к главе семьи – мужчине. Заметим также, что сама ситуация материнства в его классическом понимании (то есть, уходом за ребенком занимается почти исключительно мать ) способствуют развитию самоотверженности и заботливости у ребенка, который себя с ней идентифицирует – то есть у девочки, а у мальчика возникает потребительское отношение к женщине, впечатанное в подсознание стремление приобрести в будущем такое же ценное в хозяйстве устройство. На формирование сексуальности оказывает влияние то, что женщина всегда выступает в качестве объекта, стремится привлечь, обслужить, доставить удовольствие. Короче говоря, женщины в России куда более привлекательны в сексуальном отношении, нежели эгоистичные, замызганные или холодно-официальные мужчины (кхе-кхе, ну есть и хорошенькие). Восприятие, прежде всего женщины как сексуального объекта приводит к подавляющей гетеросексуальности мужчин и бисексуальности у женщин (природные гетеросексуальные задатки все же сказываются), но при этом в «идеальном мужчине» наблюдается масса женских черт, иногда даже чисто внешних (кстати, это одна из причин выбора женщинами нас – геев, кхе, в качестве сексуального объекта - у нас масса женских черт, «Голубая революция» и пропоганда – только катализатор и удобная среда для проявления такого влечения). Как это не комично, слэшерки за эталонный сексуальный объект принимают красивую , властно-заботливую, защищающую и в то же время понимающую и нежную мамочку, а врожденные гетские наклонности неизбежно привешивают этой Мадонне соответствующий отросток и гору взращенного на метандростенололе рельефного мяса (Венерообразные локоны часто оставляют – важный сексуальный фетиш, связанный, наверно, с импринтингом). Привыкшие к материнской самоотверженности российские дети – и мальчики, и девочки – часто хотят играть роль ребенка и в собственной создаваемой семье и к выполнению родительских функций не особо тянутся, а часто и не пригодны. Однако, неосознанная усвоенная модель заботливости больше выражена у женщин, почему и право ребячиться остается в основном за мужчинами, девицам же остается только мечтать о прекрасном сильном, нежном, заботливом Прынце-матери, который возмет на себя ответственность за их жизнь и позволит забраться обратно в детский манеж.
Важной особенностью воспитания российских женщин – а, следовательно, и российских слэшерих – является стремление выработать у них множество традиционно-маскулинных качеств. Останавливать на скоку коней, прокладывать рельсы, поднимать детей, воевать на разнообразных фронтах, воспитывать муженька-дитятю и т. д. и т. п.
В России женщина должна быть сильной, должна принимать на себя ответственность, должна быть МУЖЕСТВЕННОЙ и в тоже предполагается, что всеми этими качествами женщина обладает гораздо в меньшей степени, чем мужчина – она изначально неполноценна – и должна понимать свое место. Вот и получается, что женщина – это больной искалеченный мужчина. Никакого европейского джентльменского рассюсюкивания ей не положено – да и сама она посмотрит на них с усмешкой. Но при этом мужская инициативность и свобода в сексе для них так же недоступна, как для домашних куриц. Подобных взглядов придерживаются не только мужчины, но и женщины. Результат: мужчины надуваются спесью и становятся все более неряшливы и непривлекательны, а женщины терзаются комплексом неполноценности относительно своей половой принадлежности, стремятся узреть в мужиках заботливую ответственную мамочку. Проявление активной роли в любовных отношениях девочки наблюдают только у мужчин (женщина всегда обьект), а поскольку сформировать способность к проявлению сексуальной активности в этот разнесчастный возраст 2-3 года необходимо каждому ребенку, то уже в качестве сексуального субъекта принимается всегда роль мужчины, роль отца. В этом причина гомофобии и боязни всякой феминизации поведения – все это неосознанно связывается у мужчины с утратой сексуальной активности, сексуальной способности (все, что женственно – изначально объект ), да и женственное оценивается как по своей природе плохое, греховное, дефективно-мужское. Некоторые женщины в свою очередь становятся способны к сексуальной активности и инициативе, только утвердив свою мужскую идентичность в форме соответствующих поведенческих особенностей, идентификации с мужским персонажем в литературе или игре, своеобразных формах Интернет общения и т. п. Отсюда вытекает одна из важнейших функций слэша – ДРОЧКА – получение сексуального удовольствия. Слэш эротически приятен и сам по себе, и фантазии такого свойства способны украсить банальные сексуальные отношения (для женщины), но изрядное количество мужчин могут шокировать и оттолкнуть. А что делать, если многим дамам для исполнения роли сексуального субьекта требуется мужская отцовская идентичность? Распространение гей-культуры в наше сложное время, пропагандистские усилия разных пород правозащитников не только катализируют процесс, но и вводят дамочек в заблуждение, убеждая в наличии у них какой-то особенной секс-ориентации или в том, что в их фантазиях резвятся мальчики-гей, а не они сами, обретшие сексуальные способности и права путем ментальной смены пола.
Малютка-слэшер и его папочка.
Выяснив, что роль в описании «актива» слэшевых произведениях играет мать дитяти, справедливости ради напишем и об отце.
Таким образом, в этот критический «Эдипов возраст» у слэшеров закладываютя две идентичности, мужская и женская, и активнее всего этот парадокс проявляет себя в сексуальных отношениях, где как объект сексуального влечения слэшеры ведут себя вполне по-женски, и в то же время при необходимости занимать в отношениях более активную позицию идентифицируют себя с мужчиной-отцом и объектом в этом случае является женщина-мать. Как уже говорилось, если слэшер генетически и особенностями внутриутробного развития предрасположен к гетеросексуальности, то образ сексуального объекта будет искажаться и принимать черты андрогинности во внешнем виде, хотя его психологические свойства: безусловная материнская любовь, заботливость, нежность, будут сохранятся неизменными. Если же слэшер от рождения склонен к бисексуальности, то женские черты будут отчетливее видны в его предпочитаемом объекте, как в характере, так и в физическом его облике. Те девочки, особенности развития которых, влекут их к гомосексуальному выбору в наше описание не попадают, т. к. становятся обычными лесби и хотя и могут сочинять фем или лесби-прозу. Но обычно круг общения их совсем иной. Как это не грустно, нами были выявлены отчетливые черты лесби-фобии у изрядного числа слэшеров, связанное с этим активное неприятие фема, что по нашему мнению связано с сексуальным табу, речь о котором пойдет ниже.
Огромное влияние на всю дальнейшую жизнь слэшера оказывают его отношения с отцом в этом возрастном периоде (2-6 лет). В зависимости от того, как сумеет ребенок решить проблему построения отношений с родителями или заменяющими их взрослыми, сложится его жизненный и сексуальный стиль. Ребенок с интересом следит за развитием отношений матери и отца, и в соответствии с вышеизложенным, формирует два стиля поведения, мужской и женский, из взаимодействия компонентов которых будет складываться линия его поведения в будущем. Слэшеры, предпочитающие в играх мужские роли, отмечали, что в этот возрастной период у них были намного более близкие отношения с отцом, склонность идентифицировать и соотносить себя с которым сохраняется у них и до сих пор. В то же время, в близости характеров и сходстве функций в семье изначально заложен потенциал соперничества: интеллектуального, силового, творческого, карьерного и т. д. В случае неблагоприятного протекания этого периода может зарождится страх перед отцом, который ляжет в основу табуирования любовных отношений с женщинами. Следствием этого является фем и лесби-фобия некоторых слэшеров.
Выходом из психологического кризиса, вызванного страхом перед отцом и чувством зависимоси от него может быть двояким. Во-первых, это укрепление своей мужской идентичности, стремление к максимальному развитию маскулинных черт характера, неприятие и даже страх проявить малейшую слабость, постоянное стремление к развитию, самосовершенствованию, победе любой ценой. То есть исход скорее положительный. Эта группа слэшеров часто имеет мужские псевдонимы, в произведениях склонны идентифицировать себя с «активом», иногда наблюдаются явления псевдотранссексуальности.
Второй рассмотренный нами вариант слэшеров трудно при общении отличить от обычных женщин. Главным моментом в дифференцировке может стать обнаружение большого количества маскулинных интересов у взрослого или игр у ребенка. События тут складываются так. Страх перед конкуренцией с сильным и доминантным отцом может сдерживать сексуально-психологическое развитие ребенка. В этом случае субъектная идентификация будет выражена слабее, черты характера разовьются по андрогинному типу, в любовных отношениях будет проявлятся в основном объектная роль. В этом случае мы будем видеть перед собой скорее обычную российскую женщину, но несколько инфантильную, со страхом перед ответственностью и бременем власти. Это именно тот тип слэшера, который склонен в идентифицировать себя с «пассивом», а в «активе» видят любимую мать-защитницу. В реальной жизни будут вести себя скорее как гетерки, но интересовать их будут мужчины с выраженными феминными чертами, при достаточном развитии макулинных. Такой вариант развития можно было бы также отнести к норме, если бы не сохраняющаяся с детских времен враждебность к мужчинам. При наличии эндогенной психопаталогической базы и при условиях действия социальных катализаторов из этих дам могут развиться непревзойденные мастера слэшерской манямбы. Те признаки видения мужчин некоторыми из слэшеров, которые указаны в первой части сочинения: жертва, враг, объект унижения и сексуального насилия, приобретают у них патологическую обостренность. Фики редко производят возбуждающее действие – сексуальность значительно блокирована все тем же страхом. А ее извращенные формы есть результат такого сдерживания. Либидо очень мощная энергия и при преградах к проявлению способна вызвать даже душевную болезнь или разрушить личность. Хабитус – особенный внешний вид больного - в данном случае таков: для второй группы часто вообще характерна некоторая инфантильность, а для паталогического варианта – просто детскость облика, это впечатление усиливается при наличии шизофренических компонентов – лицо тогда тоже очень моложаво, ни морщин, ни каких-то мышечных деформаций, напряжений, складок. То есть, на фоне эмоциональной тупости и задержки психического и нравственного созревания формируется облик скорее подростковый или ангельский. Поведение потенциально непредсказуемо.
Далее мы рассмотрим еще один вариант неблагоприятного развития слэшера. В этом случае у достаточно смелого (в отличии от второго), но слабого и не особенно успешного в отношениях с матерью ребенка формируется острый комплекс неполноценности. Энергия его либидо изначально не особенно высока, и проблемой является не столько любовь и ревность, сколько чувства ущербности и желание наказать во всем превосходящего отца. Поскольку мать как объект была не очень привлекательна, субъектная роль в сексуальности не очень оформлена, так же как и у второго типа. Слабость либидо в данном случае спасение как от инфантильности и желания покровительства, так и от психической паталогии и склонности к садистским фантазиям. Конечно, все зависит в первую очередь от таланта автора, но для тех, кто рассматривает слэш как эротику, читать у третьей модификации слэшеров абсолютно нечего. К тому же единственной заметной чертой некоторых подобных авторов является комплекс неполноценности у посредственности, и тяга изображать себя МУЖЧИНОЙ, ДОРВАВШИМСЯ ДО ВЛАСТИ, мужчиной-насильником, связана именно с этим. И среди слэшеров имеются мерзко-слабые социальные тараканы. Пугает число их поклонников и то, что мужчина воспринимается как высшее существо. Сюжетная схема в данном случае такова - главный герой, авторская Мэрисьюшка, терзается завистью и чувством неполноценности по отношению к другому герою, значительно превосходящему его по всем параметрам; обстоятельства складываются таким образом (феминно-пассивный способ реагирования), что герой-2 попадает в лапы автору-герою-1, после чего следует пошленькая сцена, призванная изобразить сексуальное насилие, но акцент там явно на моральном издевательстве, а в эротическом же отношении эти фанфики достаточно индиферентны. Уважаемые аффтары! В рамках сочинения ГП я склонен ассоциировать себя с Люциусом Малфоем. Объясните, пожалуйста, почему в изрядном количестве фанфиков меня (то есть его ) манямбят всеми возможными способами, хотя он, в общем. никому ничего плохого не делает? Это что? Восстание масс, "сарынь на кичку" или "долой блондинистых"? Вот из таких-то как эти аффтары маньяки и выходят, из блеклых девиц с комплексами.
Сексуальные разновидности слэшеров далеко не ограничиваются приведенными здесь вариантами, например, нами в течении длительного времени наблюдается слэшерша, чья идентичность и направленность влечения формировалась под влиянием очень властной матери и симпатичного, близкого дочери отца. В настоящее время слэшерша увлекается АнК, и приписывает всем девицам склонность к подчинению своим сексуальным объектам (ее собственный идеал сформирован по образу и подобию жестокой темпераментной мамочки).
Следует заметить, что на любую из этих особенностей слэшеров, накладывается индивидуальный характер, культурный уровень и степень творческой одаренности.
Страсти по Вуку.
Психологический практикум
Для того, чтобы дать читателю возможность освоить на практике изучение слэш-психологии мы приведем здесь фрагмент обследования одного из классиков жанра. Для анализа предлагается сочинение Разграничителя «Страсти по Тигру», которое по мнению самого Разграничителя, во многом является автобиографичным и несет в себе множество личностных смыслов. Для гарантии правильности понимания и для поддержания обратной связи автору опуса было предложено уточнить следующие моменты:
1)герой, которого автор писал себя;
2) антипод или протиник героя, может воплощаться в общественном мнении, силах судьбы, природных катаклизЬмах и т. п., отношение к нему и взаимодействие с ним.
3) тип человека, воплощающий в себя образец, которому аффтар хочет следовать;
4) сюжет - модель событий, дающая возможность переключения с одной фигуры на другую;
5) перечень персонажей, отношение к ним аффтора их взаимодействие и динамика характеров.
6) набор этических стандартов, предписывающих, когда надо сердиться, когда обижаться, когда чувствовать себя виноватым, ощущать свою правоту или торжествовать
Разграничитель ответил следующим образом:
«Ну ладно, побуду подопытным кроликом. Возьму в пример "Тигра", благо там всё присутствует в явном виде.
1) Гулли Фойл, естессно!
2) Общество в целом, наиболее ярые антиподы: Престейн, Бобби, Хмыренок. Дагенхем в антиподы не попадает - это скорее идеологический противник, наделенный некоторыми общими чертами, а потому в общем-то симпатичный Ближе к концу планировалось даже плодотворное сотрудничество с ним, чего в первоисточнике не было. Йовил, кстати, тоже.
3) Джим, наверное.
4) С сюжетом сложнее. Я бы обозвал его так: взаимодействе сверхчеловека с миром и их влияние друг на друга.
5) Ой, как всё сурьезно! Ну ладно, основных персов не так уж и много:
Гулли - фактически, моя Мэрька; из человка, изначально вроде бы лишенного любых перспектив и сидящего в инструментальном ящике превращается в сверхчеловека и даже в божество (под конец там ему будут поклоняться); странный персонаж, на самом деле; но я писал то, что писалось, по возможности честно;
группа силовиков (Дагенхем, Йовил и пр.) - хотя и награждаются нелестными эпитетами, но в целом люди, к которым Гулли (и аффтар) испытывают некоторое уважение; под конец, как уже упоминалось, позиции сближаются и все осознают, что на самом деле сражаются по одну сторону баррикад (вместе с Гулли);
Джим - любимый человек, этим всё сказано; он не может не быть идеальным, честным и добрым;
т.н. мальчики - близки в Джиму, но не дотягивают до него по ряду позиций; отношение к ним тоже хорошее, что не мешает Гулли убить их (это плинировалось в 4 или 5 части)
Престейн, Шеффилд и Ко - мерссские папики, на самом деле - слабые личности, которые отчасти довели цивилизацию до такого состояния, паразитируя на ней; за мнимым авторитетом и опытом скрываюится слабые и трусливые люди, напрочь лишенные стратегичесокго мышления; фактически банкроты по всем направлениям; отношение к ним презрительное, постоянно есть желание ликвидировать как класс;
Бобби, Хмыренок и прочие хлюпики - ну, это пестня! слабые и вредительские в сущности элементы, что в сочетании возбуждает явно выраженные садистские наклоности; их хочется избить, изнасиловать и оскорбить, но не убивать!
6) а вот этого пункта я не понял... Ну тады п. 6)
Блин, куды ж всё катится, ё-моё! То, что цивилизация накроется медным тазом - ясен перец. А может, ее можно переделать и спасти? Пусть и через большие жертвы, но всё-таки. И ведь заметьте - ни одна сволочь не хочет брать на себя ответственность за это...»
Для анализа мы применили сложную интегрированную методику, разработанную нами на основании психоаналитических школ З. Фрейда и К. Юнга. Были получены следующие результаты:
Гулли Фойл, по заявлению автора Его Мерисьюшка, в начале повествования находится в крайне тягостном, неприятном и унизительном положении. При этом неизвестно, является ли положение унизительным на самом деле – так его воспринимает автор. Фактически, в начале повествования Мерисью всегда идет речь о начале жизни автора. Далее состояние еще более ухудшается – неэстетичное, или прямо скажем мерзкое бытие, есть отражение тяжелой болезни или тяжелых моральных страданий постигших автора на определенном жизненном этапе. Положение в котором находился автор рассматривалось им как крайне неудовлетворительное, причем реакция на него была полностью пассивной (феминной) – герой ощущает себя беспомощной жертвой, ничтожно-маленьким, неполноценным, ни на что не способным и ждет помощи от окружающих. Обида и обвинения в адрес собирательного маскулинного персонажа («Анимус» в бессознательном автора) находят выражение в беседах Гули с воображаемым боженькой. Вообще, следует заметить, что у российских женщин (и не только) образ бога часто воплощает не Самость как у европейцев, а именно «Анимус» – активное маскулинное начало, защитника, спасителя. На данном этапе слабость, задавленность собственного «Анимуса» – основная проблема автора. Феминный способ реагирования («Анима») терпит полное фиаско, когда мимо Гулли пролетает та самая «Ворга» - символ надежды на окружающих и веры в получение помощи и защиты от чего-то мощного, богатого, превосходящего. Кхе-кхе, «Анима» автора убеждается, что неспособна это самое «нечто» привлечь (дискредитация одной из главных сил «Анимы»). Здесь Гулли радикально перерождается и переходит к исключительно маскулинным формам поведения: активности, агрессии, самостоятельности, и т.п. Обесценивание собственной «Анимы» в глазах автора-героя проявляется в безжалостности, жестокости, отсутствии веры в людей. В тоже время с «Анимусом» устанавливаются довольно своеобразные отношения – временами он полностью поглощает личность («Эго») автора, полностью управляет им – в книге это моменты, где Гулли Фойла принимают за божество бессознательные, аморфные, презираемые массы христиан-подвальников. «Анимус» очень древняя структура и в чистом виде ведет себя как альфа-самец в стаде бабуинов. Однако отделаться от архетипических фигур крайне сложно, как их не презирай, и изрядно потрепанная «Анима» вскоре вновь появляется в повествовании в виде крайне феминного беспомощного, виктимного, наивного, несамостоятельного психотерапевта Бобби. Главные функции «Анимы»: заботливость, материнские чувства (Бобби-врач); способность подчинятся людям, проявлять альтруизм (Бобби-шлюшка); способность верить и любить (Бобби анекдотически наивен и к тому ж собирает порно-плакаты и балуется виртуальным сексом), высмеиваются и унижаются, и в конечном итоге опять подавляются «Анимусом» в сцене изнасилования. Стоит заметить, что в описанный там период своей жизни автор все же ощущает себя достаточно привлекательным (Бобби хорошенький), эта функция «Анимы» никогда не вызывает у автора особого неприятия, хотя и рассматривается как источник потенциальной опасности. Маскулинные проявления все еще рассматриваются автором как достаточно уродливые и как бы чуждые, несвойственными ему, устрашающими (полоски Гулли – их нанесение – травматичное пробуждение собственной задавленной маскулинности). То есть, между установками «Эго» + «Суперэго» и хищными инстинктами доминирования идет непрерывная борьба. За сим, заканчивается один из важных периодов в жизни автора.
Автор обозвал сюжет: «Взаимодействие сверхчеловека с миром и их влияние друг на друга». А я б назвал его так: «Изматывающая и бесплодная борьба «Суперэго» и «Тени», неспособность к целостному приятию себя и рациональной интеграции «отрицательных » черт характера». «Тень» – олицетворение системы черт личности, которые террористически настроенный конгломерат эталонов, ценностей и норм, именуемый «Суперэго» не в состоянии принять, а потому вытесняет в бессознательное. Какие же свойства нормальной личности так противны «идеально-эталлоному» Разграничителю, что он не желает их признавать за собой, всячески подавляет и в конце концов проецирует во внешний мир в виде действующих там враждебных сил. Не они ли проносились мимо плавающего в дерьме Гулли «Тенью» развеселого кораблика «Ворга». Что там было? Трусость, слабость, поверхностность и легкомыслие, истеричность, и снова слабость…слабость…ничтожество. Вот эти качества и склонно подавлять бдительное «Суперэго» Разграничителя .
Увы, я-концепция автора на данном этапе далеко не беспроблемна. «Идеальное Я» Разграничителя – Джим, мало того, что обладает худощавой фигурой и природными рыжими кудряшками, он к тому же куда более феминный, чем позволяет себе быть автор. Во-первых, Джим альтруист;
во-вторых, он добрый и заботливый; в третьих, он доверяет людям и рассчитывает на их помощь и поддержку, в четвертых, согласен иногда признать свою беспомощность и принять роль спасаемой жертвы. Он наделяется такими женскими чертами, как чувствительность, «знания» - символ женской творческой интуиции. Общение с феминным идеалом происходит обычно украдкой, в тайне от собственного бдительного «Суперэго», которое будучи взращенным на патриархальной почве, стремится выпихнуть в «Тень» все положительные феминные качества и превратить их в слабость и хлипкость (Джим оказывается на содержании папика). Препятствием к достижению «Идеального-Я» представляются тюремные стены, парадоксально что для преодоления препятствия – тюремных стен , и встречи с самим собой идеальным, и с нормально функционирующей «Анимой», применяется агрессивно настроенный «Анимус», чья энергия направлена обычно против собственной «Тени». Война с самим собой - занятие тягостное и вряд ли плодотворное. «Анимус» мало пригоден для внутренних боев, в конце концов Джим гибнет и становится частью «Тени», «Идеальное Я» теперь воспринимается как недостижимое, а не сумевшая проявить себя «Анима» снова появляется на сцене в образе критикуемых «Суперэго» Хмыренке и Бобби. Показательно, что Джим никогда не встречается с Бобби или Хмыренком – ситуация, непосредственно зависящая от активности «Суперэго».
Итак, Джим погиб, «Анима» окочурилась вместе со стремлением к идеалу, в жизненный период проецируемом на этот момент повести, автор взял себе мужской псевдоним.
После окончательной блокировки таких важных психических функций и жизненных потребностей «Я-концепция» бедолаги окончательно завалилась на одну сторону, пришлось для восстановления душевного равновесия использовать скрытые резервы личности, кои будем так и называть – «Резервное Я». «Мальчики» упомянутые Вуком – это , по его словам, что-то вроде Джима, но много хуже чем он. Выведение полосок, искусственные локоны, всякие косметические ухищрения – из той же серии - и у Джима и у Хмыренка красота природная, а эта вот похуже – искусственная. Дело в том, что активизация личностных резервов в данном случае проявляется за счет андрогинных качеств: артистизма, обаяния, сексапильности – и жизнь превращается в сплошной карнавал. Теневая «Анима» - многостродальный Бобби снова подвергается нападкам со стороны «Суперэго», и используется «Эго» в сугубо практических целях – для придания внешней интеллигентности павианообразному «Анимусу». Все возможности публично проявить феминную слабость и зависимость натыкаются у Разграничителя на острое чувство стыда – в опусе это - демонстрация попки психотерапевта народным массам ,связаны с повышенной бдительностью «Суперэго» в подобных ситуациях, но оно часто выплескивает ребенка вместе с грязной водой…
Можно говорить еще очень долго о внутреннем развитии Разграничителя, но в плане размышлений о слэше необходимо подчеркнуть следущие моменты психологической биографии:
1. Изначально слабое развитие «Анимуса» и его унижение и ограничение.
2. Дискредитация «Анимы» и феминных качеств личности в жизненно важной ситуации, изменение позиции «Эго» и «Суперэго» по отношению к ним. Вырвавшийся на свободу и взбесившийся на радостях «Анимус» периодически воображает себя богом-альфа-самцом.
3. Подсознательное стремление к гармонизации личности, выражаемое в значительной феминизации «Идеального Я» - Джима.
4. Наличие у автора прочной отцовской идентичности.
В заключении следует сказать, что наши выводы относительно некоторой группы слэшеров не следует распростронять на всех участников этой увлекательной игры. Возражения вроде «Я не такой! Я – нормальный!» рассматриваться не будут. Предполагается продолжение.
Не буду надоедать читателям определениями – все, кто будет это читать, прекрасно знают, что есть слэш и слэшеры. Знают они и то, что дает сочинение слэша лично им, или почему они решили посвятили жизнь борьбе невиннейшими фанфиками…
Я просто изложу соображения о том, что есть слэш для некоторых из них. И о том, что слэш не есть.
читать дальшеСлэш – это игра, слэш - это творчество! С этим я весьма согласен. И как любая игра, слэш дает возможность выйти за пределы собственной личности, попытаться представить себя существом другого пола - мужчиной (ведь женщин среди слэшеров большинство). Это абсолютная истина. Каковы глубинные психологические причины такой игры, что они могут рассказать о человеке? Что вызвало такое повальное увлечение этой игрой?
Мода на слэш пришла и уйдет! И это святая правда. Хотя мода никогда не бывает беспочвенной и всегда связана с теми социальными условиями, в которых возникла. Конечно, женщины, особенно молодые, очень конформны, и для того чтобы барышня начала выводить в тетрадке слэшевый лепет вполне достаточно, чтобы этим занималась ее соседка по парте. Но если понимать моду как современное новое направление в искусстве придется соотнести ее с социальной средой и общественным психологическим климатом. Для того, чтобы осмысленно играть в геев, нужно по крайней мере знать о их существовании. Гей-культура дает пищу для игр-фантазий многим слэшерам, недаром один из символов «голубой революции» Фредди Меркьюри стал героем целой серии слэш-фанфиков, то же можно сказать о пэйринге Томас Андрес/Дитер Болен, или о неправильно- ориентированных персонажах фильмов «Александр» или «Горбатая гора». Нелепо отрицать связь слэша с гей-культурой и делать вид, что юные слэшерские дарования просто играют в мужикофф или описывают в шедеврах гетеров, но терзаемы бабской ревностью. Вовсе не выворачивать сюжет наизнанку и смеяться над персами тянет большинство слэшеров, которые так же охотно поглащают и гей-прозу. Слэшерки коробками тянут голубое порно из Интернет-магазинов. Это для расширения собственного художественного видения? Ой, ли! На сайте СФ постоянно висит баннер сайта Гей.ру. Дамы заходят на него изучать мужскую психологию? Тамошняя психология редко поднимается выше пояса. Изначально здесь стоял жирный кусище моих разглагольствований о субкультуре геев , о их политической и социальной деятельности, о влияние на мировое искусство, о связи этой субкультуры с феминистским и коммунистическим движениями, но я вовремя понял, что барышням-слэшерам проблемы гомосеков нужны, как мертвому припарки. Так же нужны им и женские права. Хотя, это ведь забавный факт, многие слэшерихи демонстрируют настоящую гомофобию в отношении лесби, да и на геев предпочитают дрочить украдкой, полагая себя вполне порядочными, «правильными» гетерками (классический пример работы защитного механизма отрицания, у антислэшеров он еще сильнее).
Почему же все-таки кипят такие страсти вокруг невиннейших рассказиков, художественный уровень большинства которых варьируется от школьных сочинений до дамского рукоделия? Тысячи страниц исписаны на форумах и в блогах, причем острота неприятия или горячая любовь к жанру напоминают иногда религиозный фанатизм. Уж так ли все это невинно?
Самовыражаясь в любой творческой деятельности, человек стремиться гармонизировать свой внутренний или внешний мир. Выражения вроде «экзистенциальная тревога» или «боль существования» звучит комично в применении к фанфикшену, и особенно такой его легкомысленной и пикантной разновидности как слэш, однако далеко не все склонны воспринимать такое сочинительство как забавный и увлекательный способ саморазвития или борьбы с бездельем. Часть слэш-тусовки в результате этой, на первый взгляд, невинной, игры приходит то к решению о необходимости смены пола (зачастую не имея к тому медицинских показаний и нанося вред своему здоровью), то к проявлениям ранее не свойственного им сексуального влечения. Другая часть стремится всеми правдами и неправдами открестится от первой и чрезмерная их праведность в данной ситуации может быть вызван только двумя вещами: туповато-истерической ксенофобией или стремлением скрыть собственные постыдно-смехотворные страстишки.
Слэш – это девиантное искусство, способ молодых талантов потрясать публику? Читать комплименты собственной творческой одаренности и духовной развитости намного приятнее, нежели рассуждения о комплексах, половых отклонениях или любовной невостребованности – для обывателя! Для настоящего эксцентричного, эпатажного потрясателя моральных устоев много естественнее было бы позиционировать себя сексуальным монстром или непонятым одиноким путником («на склоне жизненного пути»), нежели правдами-неправдами отстаивать собственную благопристойность. А что стремятся доказать эти «девиантные литераторы» в бесконечных препирательствах с антислэшерами и сочуствующими – то что они нормальные, обычные женщины! Просто вот такие очень творческие и духовные, кхе! Да и простор для самовыражения слэш очень ограничивает. Не нужны творцу не рамки, не границы, не «правила игры».
Для изучения психологии слэшера и выявления проблем, которые могут быть решены с помощью таких игр и сочинений проанализируем те условия, в которых потенциальный слэшер появляется и живет.
Барышни с яйцами.
Процесс происхождения части слэшеров от гетских жещин.
При обдумывании сюжетов волшебных сказок, на которых воспитываются наши детки видны кое-какие закономерности. В них женщина если не моет, не убирает и не взбивает перины, то непременно дрыхнет в каком-нибудь хрустальном гробу и зря мужикам глаза не мозолит.
В рассуждениях многих психотерапевтов указывается необходимость воспитания у девочек феминных положительных качеств – доброты, милосердия, терпения, альтруизма; а у мальчиков маскулинных - напора, агрессивности, силы воли. Добро бы эти качества понимались аффтарами в их непосредственном смысле! Тогда доброту и терпение можно бы было применять, например, для решения межнациональных проблем, а агрессивность и смелость для борьбы с микробами посредством «туалетного утенка» - так ведь нет, призрак кастрюльки или нестиранной пеленки маячит перед будущими слэшерами с рождения. А «счастливые» концы сказочек? Принять на себя роль приза, которым будет награжден в конце повествования герой и который дополняет пол царства неспособен ни один нормальный ребенок. С переходом к школьному промыванию мозгов и к чтению более серьезной литературы ситуация усугубляется. Фильмы с энергичными загорелыми смельчаками и полоротыми размалеванными истеричками подливают масло в огонь. Фактически, у многих более-менее нормальных девиц, не способных в силу здоровой психики постоянно рыдать и падать в обморок и не желающих по причине здорового эгоизма обслуживать мужские физиологические и психологические надобности развивается нечто вроде псевдотранссексуализма – ни она сама, ни окружающие часто не воспринимают ее как «правильную» женщину. Особенно если внешность плохо вписывается в модный шаблон, а интересы далеки от кухни и тряпок. Разлад отношений с окружающими может привести к все большему уходу в мир фантазий, литературы, и т. п., укрепляется склонность видеть себя преимущественно в мужских персонажах, а естественные процессы полового созревания окрасят отношения между главными героями-мужчинами в «голубой» цвет.
Постоянно навязываемая девочкам в сказках роль жертвы вызывает вполне понятный протест, т. к. вступает в конфликт с естественной человеческой потребностью в самоуважении. Воообще, в воспитании девушек отчетливо заметно стремление подавить группу потребностей, определяемых Маслоу как потребность во власти. Вместо этого вдалбливается мысль о необходимости мужской защиты и как следствие, необходимость терпеть мужчину в любом состоянии и подчиняться оному. В качестве аргумента выставляется пугало в виде какого-нибудь Змея-Горыныча, Кощея Бессмертного или старой феминистки Бабы Яги. Мужская защита от сих мифических жЫвотных остается в области фантазий или обещается в страшненьком военном будущем ("Вот придут злые дяди-мусульмане и отрежут вам кой-чего! "), в то время как с поклоном подносить котлеты и снимать вонючие носки требуется в реале и уже сейчас. Стремление всеми силами выбить из поведения будущих женщин такие важнейшие проявления нормальной психической активности как агрессивность и стремление к доминированию, приводит к вытеснению этих качеств в бессознательное и последующему появлению их в сочинении садистски окрашенных историй (зачастую мужчина там представлен как враг, жертва и сексуальны объект - то есть все то, чем запрещают его видеть культурные нормы), специфичиских "бандитских "снах, идентификации себя с отрицательными сказочными и литературными персами, а иногда и к склонности к садо-мазохистским сексуальным играм. Одной из причин частого появления агрессии в сексуальных фантазиях гетеросексуальных женщин и геев - это реакция на постоянное давление со стороны патриархального общества.
Необходимость постоянно противодействовать одной стороне общественной нравственности способствует тому, что барышня начинает негативно относится к нравственным нормам в целом, что проявляется некоторыми элементами девиантных и протестных форм поведения. Среди слэшеров встречаются убежденные имморалисты, а сами произведения жанра иногда подчеркнуто, наигранно безнравственны. Из той же авоськи появляются периодически нападающая на монстров слэша склонность к покаянию. Кроме довольно распространенной среди творческих и относящих себя к таковым людей демонстративности и стремления в очередной раз заявить о себе, здесь можно увидеть протворечия мотвационной сферы, сознание себя то ли больными, то ли преступниками. Эпизодические терзающие некоторых слэшеров стремление выяснить, является ли слэш проявлением болезни, новой сексуальной ориентации или еще какой-нибудь не зависящей от них напасти может быть следствием чувства вины и неспособности полностью отказаться от сдерживающих развитие общественных норм.
Тем временем в нас, мужчинах, те же самые сказочные историйки взращивают бредовые идеи величия и склонность предъявлять женщинам массу необоснованных требований. Послушайте любого мужика: его жена или девушка должна ему как земля колхозу и список качеств нормальной достойной его женщины занимает как минимум восемь листов. Раздутые амбиции и иллюзорные представления о силе собственного характера затрудняют развитие способности противостоять реальным жизненным трудностям и имеют иногда самые анекдотические последствия. Я сам не раз видел, как сотрудники милиции в буквальном смысле писаются в форменные бручки при виде изуродованного пытками агонизирующего человека. Причитания ныне живущих психологов об усыхании мужского начала скорее всего имеет тот же научно-фантастический источник: вот мол что мужчины должны уметь, если верить сказочкам, а какие они на самом деле.... кхе... Да и многие женщины-слэшерки ждут от мужчин слишком многого, закономерно разочаровываются и предпочитают тихо дрочить над книжечкой. В качестве общего средства терапии мужской дефективности обычно предлагается опускание женщин.
О двойственности идентичности, комплексе неполноценности и «склонности к подчинению» у российских слэшеров.
Раздел сексологический.
Пикантной особенностью мира слэша является склонность ряда дам изображать из себя мужчин, причем поведение такое иногда выходит далеко за грань шутки. Даже чисто игровая активность такого плана уже вызывает интерес, настолько она специфична для слэша и резко отделяет его от других окололитературных развлечений. Конечно, воплощаться в кого-то другого, понимать и чувствовать души других людей свойственно людям всех творческих специальностей – писателям, артистам, художникам. Многие литераторы-мужчины вживались во внутренний мир своих героинь, женские роли на сцене долгое время играли только мужчины. Но играли они именно женщин, и психология и поведение у героинь женские, авторы действительно расширяют границы собственного сознания, собственной реальности и смотрят на мир иным взглядом – взглядом своих героинь. А что мы видим в слэше? Сплошные аффторские мэрисьюшки, но почему-то с мужской идентичностью. Чем она так привлекает наших непорочных правильных гетерских девиц? Рассмотрим подробнее, каким образом и в каких условиях происходит формирование половой идентичности слэшеров. Возникновение и развитие данного движения, связано с кризисом патриархального отношения к женщинам, и в то же время с формированием новой системы требований к ним. Рассмотрим первый элемент этого комплекса. Во многих российских семьях (особенно в провинции) муженизм цветет махровым цветом, и в женщинах стремятся видеть в основном средство к удовлетворению мужских надобностей. Отсюда главное требование к женщине – способность к жертвенности, самоотдаче, к стремлению самоотверженно растворится в интересах семьи, разрушить собственную карьеру ради карьеры мужа и будущего детей. А о творческой самореализации лучше и не заикаться – блаж, дурь, «дамские романы» или «живописание овечек». С женской сексуальностью дело обстоит не лучше – вековые традиции двойной половой морали по-прежнему полагают постыдными для девушки те же поступки, желания и ситуации, которые не запрещаются юношам или даже поощряются у них. Для полной ясности следует заметить, процесс формирования половой идентичности наиболее активен в возрасте 2-3 лет и главным примером для подражания является мать девочки. Если мы вспомним, что старшему поколению слэшеров сейчас около сорока лет, то становится понятным, какие качества могла усвоить девочка наблюдая за матерью. Ситуация мало изменилась с тех пор, к тому же, к процессу психологического уродования женщин сейчас активно подключается РПЦ с кудахтаньем о первородном грехе, врожденной нечистоте женщин, необходимости их смирного и покорного поведения в отношении к главе семьи – мужчине. Заметим также, что сама ситуация материнства в его классическом понимании (то есть, уходом за ребенком занимается почти исключительно мать ) способствуют развитию самоотверженности и заботливости у ребенка, который себя с ней идентифицирует – то есть у девочки, а у мальчика возникает потребительское отношение к женщине, впечатанное в подсознание стремление приобрести в будущем такое же ценное в хозяйстве устройство. На формирование сексуальности оказывает влияние то, что женщина всегда выступает в качестве объекта, стремится привлечь, обслужить, доставить удовольствие. Короче говоря, женщины в России куда более привлекательны в сексуальном отношении, нежели эгоистичные, замызганные или холодно-официальные мужчины (кхе-кхе, ну есть и хорошенькие). Восприятие, прежде всего женщины как сексуального объекта приводит к подавляющей гетеросексуальности мужчин и бисексуальности у женщин (природные гетеросексуальные задатки все же сказываются), но при этом в «идеальном мужчине» наблюдается масса женских черт, иногда даже чисто внешних (кстати, это одна из причин выбора женщинами нас – геев, кхе, в качестве сексуального объекта - у нас масса женских черт, «Голубая революция» и пропоганда – только катализатор и удобная среда для проявления такого влечения). Как это не комично, слэшерки за эталонный сексуальный объект принимают красивую , властно-заботливую, защищающую и в то же время понимающую и нежную мамочку, а врожденные гетские наклонности неизбежно привешивают этой Мадонне соответствующий отросток и гору взращенного на метандростенололе рельефного мяса (Венерообразные локоны часто оставляют – важный сексуальный фетиш, связанный, наверно, с импринтингом). Привыкшие к материнской самоотверженности российские дети – и мальчики, и девочки – часто хотят играть роль ребенка и в собственной создаваемой семье и к выполнению родительских функций не особо тянутся, а часто и не пригодны. Однако, неосознанная усвоенная модель заботливости больше выражена у женщин, почему и право ребячиться остается в основном за мужчинами, девицам же остается только мечтать о прекрасном сильном, нежном, заботливом Прынце-матери, который возмет на себя ответственность за их жизнь и позволит забраться обратно в детский манеж.
Важной особенностью воспитания российских женщин – а, следовательно, и российских слэшерих – является стремление выработать у них множество традиционно-маскулинных качеств. Останавливать на скоку коней, прокладывать рельсы, поднимать детей, воевать на разнообразных фронтах, воспитывать муженька-дитятю и т. д. и т. п.
В России женщина должна быть сильной, должна принимать на себя ответственность, должна быть МУЖЕСТВЕННОЙ и в тоже предполагается, что всеми этими качествами женщина обладает гораздо в меньшей степени, чем мужчина – она изначально неполноценна – и должна понимать свое место. Вот и получается, что женщина – это больной искалеченный мужчина. Никакого европейского джентльменского рассюсюкивания ей не положено – да и сама она посмотрит на них с усмешкой. Но при этом мужская инициативность и свобода в сексе для них так же недоступна, как для домашних куриц. Подобных взглядов придерживаются не только мужчины, но и женщины. Результат: мужчины надуваются спесью и становятся все более неряшливы и непривлекательны, а женщины терзаются комплексом неполноценности относительно своей половой принадлежности, стремятся узреть в мужиках заботливую ответственную мамочку. Проявление активной роли в любовных отношениях девочки наблюдают только у мужчин (женщина всегда обьект), а поскольку сформировать способность к проявлению сексуальной активности в этот разнесчастный возраст 2-3 года необходимо каждому ребенку, то уже в качестве сексуального субъекта принимается всегда роль мужчины, роль отца. В этом причина гомофобии и боязни всякой феминизации поведения – все это неосознанно связывается у мужчины с утратой сексуальной активности, сексуальной способности (все, что женственно – изначально объект ), да и женственное оценивается как по своей природе плохое, греховное, дефективно-мужское. Некоторые женщины в свою очередь становятся способны к сексуальной активности и инициативе, только утвердив свою мужскую идентичность в форме соответствующих поведенческих особенностей, идентификации с мужским персонажем в литературе или игре, своеобразных формах Интернет общения и т. п. Отсюда вытекает одна из важнейших функций слэша – ДРОЧКА – получение сексуального удовольствия. Слэш эротически приятен и сам по себе, и фантазии такого свойства способны украсить банальные сексуальные отношения (для женщины), но изрядное количество мужчин могут шокировать и оттолкнуть. А что делать, если многим дамам для исполнения роли сексуального субьекта требуется мужская отцовская идентичность? Распространение гей-культуры в наше сложное время, пропагандистские усилия разных пород правозащитников не только катализируют процесс, но и вводят дамочек в заблуждение, убеждая в наличии у них какой-то особенной секс-ориентации или в том, что в их фантазиях резвятся мальчики-гей, а не они сами, обретшие сексуальные способности и права путем ментальной смены пола.
Малютка-слэшер и его папочка.
Выяснив, что роль в описании «актива» слэшевых произведениях играет мать дитяти, справедливости ради напишем и об отце.
Таким образом, в этот критический «Эдипов возраст» у слэшеров закладываютя две идентичности, мужская и женская, и активнее всего этот парадокс проявляет себя в сексуальных отношениях, где как объект сексуального влечения слэшеры ведут себя вполне по-женски, и в то же время при необходимости занимать в отношениях более активную позицию идентифицируют себя с мужчиной-отцом и объектом в этом случае является женщина-мать. Как уже говорилось, если слэшер генетически и особенностями внутриутробного развития предрасположен к гетеросексуальности, то образ сексуального объекта будет искажаться и принимать черты андрогинности во внешнем виде, хотя его психологические свойства: безусловная материнская любовь, заботливость, нежность, будут сохранятся неизменными. Если же слэшер от рождения склонен к бисексуальности, то женские черты будут отчетливее видны в его предпочитаемом объекте, как в характере, так и в физическом его облике. Те девочки, особенности развития которых, влекут их к гомосексуальному выбору в наше описание не попадают, т. к. становятся обычными лесби и хотя и могут сочинять фем или лесби-прозу. Но обычно круг общения их совсем иной. Как это не грустно, нами были выявлены отчетливые черты лесби-фобии у изрядного числа слэшеров, связанное с этим активное неприятие фема, что по нашему мнению связано с сексуальным табу, речь о котором пойдет ниже.
Огромное влияние на всю дальнейшую жизнь слэшера оказывают его отношения с отцом в этом возрастном периоде (2-6 лет). В зависимости от того, как сумеет ребенок решить проблему построения отношений с родителями или заменяющими их взрослыми, сложится его жизненный и сексуальный стиль. Ребенок с интересом следит за развитием отношений матери и отца, и в соответствии с вышеизложенным, формирует два стиля поведения, мужской и женский, из взаимодействия компонентов которых будет складываться линия его поведения в будущем. Слэшеры, предпочитающие в играх мужские роли, отмечали, что в этот возрастной период у них были намного более близкие отношения с отцом, склонность идентифицировать и соотносить себя с которым сохраняется у них и до сих пор. В то же время, в близости характеров и сходстве функций в семье изначально заложен потенциал соперничества: интеллектуального, силового, творческого, карьерного и т. д. В случае неблагоприятного протекания этого периода может зарождится страх перед отцом, который ляжет в основу табуирования любовных отношений с женщинами. Следствием этого является фем и лесби-фобия некоторых слэшеров.
Выходом из психологического кризиса, вызванного страхом перед отцом и чувством зависимоси от него может быть двояким. Во-первых, это укрепление своей мужской идентичности, стремление к максимальному развитию маскулинных черт характера, неприятие и даже страх проявить малейшую слабость, постоянное стремление к развитию, самосовершенствованию, победе любой ценой. То есть исход скорее положительный. Эта группа слэшеров часто имеет мужские псевдонимы, в произведениях склонны идентифицировать себя с «активом», иногда наблюдаются явления псевдотранссексуальности.
Второй рассмотренный нами вариант слэшеров трудно при общении отличить от обычных женщин. Главным моментом в дифференцировке может стать обнаружение большого количества маскулинных интересов у взрослого или игр у ребенка. События тут складываются так. Страх перед конкуренцией с сильным и доминантным отцом может сдерживать сексуально-психологическое развитие ребенка. В этом случае субъектная идентификация будет выражена слабее, черты характера разовьются по андрогинному типу, в любовных отношениях будет проявлятся в основном объектная роль. В этом случае мы будем видеть перед собой скорее обычную российскую женщину, но несколько инфантильную, со страхом перед ответственностью и бременем власти. Это именно тот тип слэшера, который склонен в идентифицировать себя с «пассивом», а в «активе» видят любимую мать-защитницу. В реальной жизни будут вести себя скорее как гетерки, но интересовать их будут мужчины с выраженными феминными чертами, при достаточном развитии макулинных. Такой вариант развития можно было бы также отнести к норме, если бы не сохраняющаяся с детских времен враждебность к мужчинам. При наличии эндогенной психопаталогической базы и при условиях действия социальных катализаторов из этих дам могут развиться непревзойденные мастера слэшерской манямбы. Те признаки видения мужчин некоторыми из слэшеров, которые указаны в первой части сочинения: жертва, враг, объект унижения и сексуального насилия, приобретают у них патологическую обостренность. Фики редко производят возбуждающее действие – сексуальность значительно блокирована все тем же страхом. А ее извращенные формы есть результат такого сдерживания. Либидо очень мощная энергия и при преградах к проявлению способна вызвать даже душевную болезнь или разрушить личность. Хабитус – особенный внешний вид больного - в данном случае таков: для второй группы часто вообще характерна некоторая инфантильность, а для паталогического варианта – просто детскость облика, это впечатление усиливается при наличии шизофренических компонентов – лицо тогда тоже очень моложаво, ни морщин, ни каких-то мышечных деформаций, напряжений, складок. То есть, на фоне эмоциональной тупости и задержки психического и нравственного созревания формируется облик скорее подростковый или ангельский. Поведение потенциально непредсказуемо.
Далее мы рассмотрим еще один вариант неблагоприятного развития слэшера. В этом случае у достаточно смелого (в отличии от второго), но слабого и не особенно успешного в отношениях с матерью ребенка формируется острый комплекс неполноценности. Энергия его либидо изначально не особенно высока, и проблемой является не столько любовь и ревность, сколько чувства ущербности и желание наказать во всем превосходящего отца. Поскольку мать как объект была не очень привлекательна, субъектная роль в сексуальности не очень оформлена, так же как и у второго типа. Слабость либидо в данном случае спасение как от инфантильности и желания покровительства, так и от психической паталогии и склонности к садистским фантазиям. Конечно, все зависит в первую очередь от таланта автора, но для тех, кто рассматривает слэш как эротику, читать у третьей модификации слэшеров абсолютно нечего. К тому же единственной заметной чертой некоторых подобных авторов является комплекс неполноценности у посредственности, и тяга изображать себя МУЖЧИНОЙ, ДОРВАВШИМСЯ ДО ВЛАСТИ, мужчиной-насильником, связана именно с этим. И среди слэшеров имеются мерзко-слабые социальные тараканы. Пугает число их поклонников и то, что мужчина воспринимается как высшее существо. Сюжетная схема в данном случае такова - главный герой, авторская Мэрисьюшка, терзается завистью и чувством неполноценности по отношению к другому герою, значительно превосходящему его по всем параметрам; обстоятельства складываются таким образом (феминно-пассивный способ реагирования), что герой-2 попадает в лапы автору-герою-1, после чего следует пошленькая сцена, призванная изобразить сексуальное насилие, но акцент там явно на моральном издевательстве, а в эротическом же отношении эти фанфики достаточно индиферентны. Уважаемые аффтары! В рамках сочинения ГП я склонен ассоциировать себя с Люциусом Малфоем. Объясните, пожалуйста, почему в изрядном количестве фанфиков меня (то есть его ) манямбят всеми возможными способами, хотя он, в общем. никому ничего плохого не делает? Это что? Восстание масс, "сарынь на кичку" или "долой блондинистых"? Вот из таких-то как эти аффтары маньяки и выходят, из блеклых девиц с комплексами.
Сексуальные разновидности слэшеров далеко не ограничиваются приведенными здесь вариантами, например, нами в течении длительного времени наблюдается слэшерша, чья идентичность и направленность влечения формировалась под влиянием очень властной матери и симпатичного, близкого дочери отца. В настоящее время слэшерша увлекается АнК, и приписывает всем девицам склонность к подчинению своим сексуальным объектам (ее собственный идеал сформирован по образу и подобию жестокой темпераментной мамочки).
Следует заметить, что на любую из этих особенностей слэшеров, накладывается индивидуальный характер, культурный уровень и степень творческой одаренности.
Страсти по Вуку.
Психологический практикум
Для того, чтобы дать читателю возможность освоить на практике изучение слэш-психологии мы приведем здесь фрагмент обследования одного из классиков жанра. Для анализа предлагается сочинение Разграничителя «Страсти по Тигру», которое по мнению самого Разграничителя, во многом является автобиографичным и несет в себе множество личностных смыслов. Для гарантии правильности понимания и для поддержания обратной связи автору опуса было предложено уточнить следующие моменты:
1)герой, которого автор писал себя;
2) антипод или протиник героя, может воплощаться в общественном мнении, силах судьбы, природных катаклизЬмах и т. п., отношение к нему и взаимодействие с ним.
3) тип человека, воплощающий в себя образец, которому аффтар хочет следовать;
4) сюжет - модель событий, дающая возможность переключения с одной фигуры на другую;
5) перечень персонажей, отношение к ним аффтора их взаимодействие и динамика характеров.
6) набор этических стандартов, предписывающих, когда надо сердиться, когда обижаться, когда чувствовать себя виноватым, ощущать свою правоту или торжествовать
Разграничитель ответил следующим образом:
«Ну ладно, побуду подопытным кроликом. Возьму в пример "Тигра", благо там всё присутствует в явном виде.
1) Гулли Фойл, естессно!
2) Общество в целом, наиболее ярые антиподы: Престейн, Бобби, Хмыренок. Дагенхем в антиподы не попадает - это скорее идеологический противник, наделенный некоторыми общими чертами, а потому в общем-то симпатичный Ближе к концу планировалось даже плодотворное сотрудничество с ним, чего в первоисточнике не было. Йовил, кстати, тоже.
3) Джим, наверное.
4) С сюжетом сложнее. Я бы обозвал его так: взаимодействе сверхчеловека с миром и их влияние друг на друга.
5) Ой, как всё сурьезно! Ну ладно, основных персов не так уж и много:
Гулли - фактически, моя Мэрька; из человка, изначально вроде бы лишенного любых перспектив и сидящего в инструментальном ящике превращается в сверхчеловека и даже в божество (под конец там ему будут поклоняться); странный персонаж, на самом деле; но я писал то, что писалось, по возможности честно;
группа силовиков (Дагенхем, Йовил и пр.) - хотя и награждаются нелестными эпитетами, но в целом люди, к которым Гулли (и аффтар) испытывают некоторое уважение; под конец, как уже упоминалось, позиции сближаются и все осознают, что на самом деле сражаются по одну сторону баррикад (вместе с Гулли);
Джим - любимый человек, этим всё сказано; он не может не быть идеальным, честным и добрым;
т.н. мальчики - близки в Джиму, но не дотягивают до него по ряду позиций; отношение к ним тоже хорошее, что не мешает Гулли убить их (это плинировалось в 4 или 5 части)
Престейн, Шеффилд и Ко - мерссские папики, на самом деле - слабые личности, которые отчасти довели цивилизацию до такого состояния, паразитируя на ней; за мнимым авторитетом и опытом скрываюится слабые и трусливые люди, напрочь лишенные стратегичесокго мышления; фактически банкроты по всем направлениям; отношение к ним презрительное, постоянно есть желание ликвидировать как класс;
Бобби, Хмыренок и прочие хлюпики - ну, это пестня! слабые и вредительские в сущности элементы, что в сочетании возбуждает явно выраженные садистские наклоности; их хочется избить, изнасиловать и оскорбить, но не убивать!
6) а вот этого пункта я не понял... Ну тады п. 6)
Блин, куды ж всё катится, ё-моё! То, что цивилизация накроется медным тазом - ясен перец. А может, ее можно переделать и спасти? Пусть и через большие жертвы, но всё-таки. И ведь заметьте - ни одна сволочь не хочет брать на себя ответственность за это...»
Для анализа мы применили сложную интегрированную методику, разработанную нами на основании психоаналитических школ З. Фрейда и К. Юнга. Были получены следующие результаты:
Гулли Фойл, по заявлению автора Его Мерисьюшка, в начале повествования находится в крайне тягостном, неприятном и унизительном положении. При этом неизвестно, является ли положение унизительным на самом деле – так его воспринимает автор. Фактически, в начале повествования Мерисью всегда идет речь о начале жизни автора. Далее состояние еще более ухудшается – неэстетичное, или прямо скажем мерзкое бытие, есть отражение тяжелой болезни или тяжелых моральных страданий постигших автора на определенном жизненном этапе. Положение в котором находился автор рассматривалось им как крайне неудовлетворительное, причем реакция на него была полностью пассивной (феминной) – герой ощущает себя беспомощной жертвой, ничтожно-маленьким, неполноценным, ни на что не способным и ждет помощи от окружающих. Обида и обвинения в адрес собирательного маскулинного персонажа («Анимус» в бессознательном автора) находят выражение в беседах Гули с воображаемым боженькой. Вообще, следует заметить, что у российских женщин (и не только) образ бога часто воплощает не Самость как у европейцев, а именно «Анимус» – активное маскулинное начало, защитника, спасителя. На данном этапе слабость, задавленность собственного «Анимуса» – основная проблема автора. Феминный способ реагирования («Анима») терпит полное фиаско, когда мимо Гулли пролетает та самая «Ворга» - символ надежды на окружающих и веры в получение помощи и защиты от чего-то мощного, богатого, превосходящего. Кхе-кхе, «Анима» автора убеждается, что неспособна это самое «нечто» привлечь (дискредитация одной из главных сил «Анимы»). Здесь Гулли радикально перерождается и переходит к исключительно маскулинным формам поведения: активности, агрессии, самостоятельности, и т.п. Обесценивание собственной «Анимы» в глазах автора-героя проявляется в безжалостности, жестокости, отсутствии веры в людей. В тоже время с «Анимусом» устанавливаются довольно своеобразные отношения – временами он полностью поглощает личность («Эго») автора, полностью управляет им – в книге это моменты, где Гулли Фойла принимают за божество бессознательные, аморфные, презираемые массы христиан-подвальников. «Анимус» очень древняя структура и в чистом виде ведет себя как альфа-самец в стаде бабуинов. Однако отделаться от архетипических фигур крайне сложно, как их не презирай, и изрядно потрепанная «Анима» вскоре вновь появляется в повествовании в виде крайне феминного беспомощного, виктимного, наивного, несамостоятельного психотерапевта Бобби. Главные функции «Анимы»: заботливость, материнские чувства (Бобби-врач); способность подчинятся людям, проявлять альтруизм (Бобби-шлюшка); способность верить и любить (Бобби анекдотически наивен и к тому ж собирает порно-плакаты и балуется виртуальным сексом), высмеиваются и унижаются, и в конечном итоге опять подавляются «Анимусом» в сцене изнасилования. Стоит заметить, что в описанный там период своей жизни автор все же ощущает себя достаточно привлекательным (Бобби хорошенький), эта функция «Анимы» никогда не вызывает у автора особого неприятия, хотя и рассматривается как источник потенциальной опасности. Маскулинные проявления все еще рассматриваются автором как достаточно уродливые и как бы чуждые, несвойственными ему, устрашающими (полоски Гулли – их нанесение – травматичное пробуждение собственной задавленной маскулинности). То есть, между установками «Эго» + «Суперэго» и хищными инстинктами доминирования идет непрерывная борьба. За сим, заканчивается один из важных периодов в жизни автора.
Автор обозвал сюжет: «Взаимодействие сверхчеловека с миром и их влияние друг на друга». А я б назвал его так: «Изматывающая и бесплодная борьба «Суперэго» и «Тени», неспособность к целостному приятию себя и рациональной интеграции «отрицательных » черт характера». «Тень» – олицетворение системы черт личности, которые террористически настроенный конгломерат эталонов, ценностей и норм, именуемый «Суперэго» не в состоянии принять, а потому вытесняет в бессознательное. Какие же свойства нормальной личности так противны «идеально-эталлоному» Разграничителю, что он не желает их признавать за собой, всячески подавляет и в конце концов проецирует во внешний мир в виде действующих там враждебных сил. Не они ли проносились мимо плавающего в дерьме Гулли «Тенью» развеселого кораблика «Ворга». Что там было? Трусость, слабость, поверхностность и легкомыслие, истеричность, и снова слабость…слабость…ничтожество. Вот эти качества и склонно подавлять бдительное «Суперэго» Разграничителя .
Увы, я-концепция автора на данном этапе далеко не беспроблемна. «Идеальное Я» Разграничителя – Джим, мало того, что обладает худощавой фигурой и природными рыжими кудряшками, он к тому же куда более феминный, чем позволяет себе быть автор. Во-первых, Джим альтруист;
во-вторых, он добрый и заботливый; в третьих, он доверяет людям и рассчитывает на их помощь и поддержку, в четвертых, согласен иногда признать свою беспомощность и принять роль спасаемой жертвы. Он наделяется такими женскими чертами, как чувствительность, «знания» - символ женской творческой интуиции. Общение с феминным идеалом происходит обычно украдкой, в тайне от собственного бдительного «Суперэго», которое будучи взращенным на патриархальной почве, стремится выпихнуть в «Тень» все положительные феминные качества и превратить их в слабость и хлипкость (Джим оказывается на содержании папика). Препятствием к достижению «Идеального-Я» представляются тюремные стены, парадоксально что для преодоления препятствия – тюремных стен , и встречи с самим собой идеальным, и с нормально функционирующей «Анимой», применяется агрессивно настроенный «Анимус», чья энергия направлена обычно против собственной «Тени». Война с самим собой - занятие тягостное и вряд ли плодотворное. «Анимус» мало пригоден для внутренних боев, в конце концов Джим гибнет и становится частью «Тени», «Идеальное Я» теперь воспринимается как недостижимое, а не сумевшая проявить себя «Анима» снова появляется на сцене в образе критикуемых «Суперэго» Хмыренке и Бобби. Показательно, что Джим никогда не встречается с Бобби или Хмыренком – ситуация, непосредственно зависящая от активности «Суперэго».
Итак, Джим погиб, «Анима» окочурилась вместе со стремлением к идеалу, в жизненный период проецируемом на этот момент повести, автор взял себе мужской псевдоним.
После окончательной блокировки таких важных психических функций и жизненных потребностей «Я-концепция» бедолаги окончательно завалилась на одну сторону, пришлось для восстановления душевного равновесия использовать скрытые резервы личности, кои будем так и называть – «Резервное Я». «Мальчики» упомянутые Вуком – это , по его словам, что-то вроде Джима, но много хуже чем он. Выведение полосок, искусственные локоны, всякие косметические ухищрения – из той же серии - и у Джима и у Хмыренка красота природная, а эта вот похуже – искусственная. Дело в том, что активизация личностных резервов в данном случае проявляется за счет андрогинных качеств: артистизма, обаяния, сексапильности – и жизнь превращается в сплошной карнавал. Теневая «Анима» - многостродальный Бобби снова подвергается нападкам со стороны «Суперэго», и используется «Эго» в сугубо практических целях – для придания внешней интеллигентности павианообразному «Анимусу». Все возможности публично проявить феминную слабость и зависимость натыкаются у Разграничителя на острое чувство стыда – в опусе это - демонстрация попки психотерапевта народным массам ,связаны с повышенной бдительностью «Суперэго» в подобных ситуациях, но оно часто выплескивает ребенка вместе с грязной водой…
Можно говорить еще очень долго о внутреннем развитии Разграничителя, но в плане размышлений о слэше необходимо подчеркнуть следущие моменты психологической биографии:
1. Изначально слабое развитие «Анимуса» и его унижение и ограничение.
2. Дискредитация «Анимы» и феминных качеств личности в жизненно важной ситуации, изменение позиции «Эго» и «Суперэго» по отношению к ним. Вырвавшийся на свободу и взбесившийся на радостях «Анимус» периодически воображает себя богом-альфа-самцом.
3. Подсознательное стремление к гармонизации личности, выражаемое в значительной феминизации «Идеального Я» - Джима.
4. Наличие у автора прочной отцовской идентичности.
В заключении следует сказать, что наши выводы относительно некоторой группы слэшеров не следует распростронять на всех участников этой увлекательной игры. Возражения вроде «Я не такой! Я – нормальный!» рассматриваться не будут. Предполагается продолжение.
@темы: творчество и хобби, извращения, психология
-
-
21.11.2006 в 21:57Снейп у нас хороший, Люциус нормальный дядька... Так у нас плохих не останется совсем....