Часть 3.

[Savva]

Интероргтехника




Творчество паранойяльного часто (хотя и не всегда) хорошо организовано.
У него, как правило, хорошо разработана библиография, научный аппарат,
цитирование со ссылками. У паранойяльного в большинстве случаев много
интероргтехники (как и у эпилептоида, но не у шизоида). Почему только "как
правило"? Потому что, пока он не Цезарь, а Брут или Кассий, которым лавры
Цезаря не дают покоя, он заставляет себя аккуратно вести научный аппарат
(чтобы потом получить возможность заставлять делать это других).

Паранойяльный творец -- изобретатель в области интероргтехники.
Прочитав что-нибудь о ведении ежедневника и картотек, он соединяет картотеку
и ежедневник в единое целое, в результате получает обзорность ежедневника и
заменяемость карточек картотеки.



Известный писатель, паранойяльный до мозга костей, в концлагере изобрел
систему запоминания целых романов, сочиненных им. А став богатым человеком,
в громадном зале держал громадный стол, на котором лежали по своим местам
стопки рукописей и где все легко можно было найти, каждая рукопись была
легко доступна при необходимости.



А другой, значительно менее богатый паранойяльный автор соорудил у себя
в квартирке стол, занимающий половину самой большой (14-метровой) комнаты. В
середине стола было поме- щено вертящееся кресло, так что стол окружал его
со всех сторон, и оттуда был лишь один узкий выход, который, впрочем,
замыкался каталкой g дополнительной к компьютеру пишущей машинкой. А над
столом на стенах были полки с хитрыми устройствами для хранения и поиска
нужных рукописей. Но это еще что! Вот пример более классический.



В коммунальной квартире, в единственной комнате, жили молодой
непризнанный ученый и его мать. Дело было в период застоя, когда в каком-то
году ожидался и произошел парад планет. Этот младший научный сотрудник,
будучи астрофизиком, сделал аппарат, чтобы зарегистрировать какие-то
особенные гравитационные закономерности. Установка занимала всю центральную
часть комнаты. Чтобы ею управлять, надо было подходить к ней со всех сторон,
так что к столу возле окна приходилось с трудом протискиваться между
установкой и кроватью, а с другой стороны от нее помещалась раскладушка
матери.



Нет, это был не душевнобольной человек. Надо сказать, что и мать верила
в значение его будущего научного открытия, Да и сотрудники его мне говорили,
что его гипотеза и средства проверки вполне адекватны. А парад планет бывает
чуть ли не раз в сто лет.


Внедрение идей




Если шизоиду нужен для проталкивания его идей импресарио,
"ракета-носитель", то паранойяльные люди сами пробивают лбом стену, сами
организуют группы, партии. Так, группа "Освобождение труда" превратилась в
РСДРП благодаря деятельности Ленина.

(Почему мы так часто вспоминаем о Ленине? Разве нет других
паранойяльных? Есть. Но Ленин как бы больше изучен, оставил достаточный след
в истории, да и идеи его насаждались моему поколению, так что вот я этим и
пользуюсь.)

Внедрение идеи паранойяльным происходит и путем навязывания бесед с
любым встречным. Даже если это "опасные" идеи. Поэтому паранойяльного легко
ловить правоохранительным органам.



Я знал человека, который при брежневском режиме в период десантного
захвата Праги советскими танками тут же начинал с любым знакомым и
малознакомым говорить о "вторжении советских войск в Чехословакию".



Все "нормальные люди" от него шарахались и старались держаться
подальше. Но паранойяльный не довольствуется такой индивидуальной агитацией.
Он старается бывать в уже организованных группах. А там и с трибуны, и в
кулуарах громко или заговорщицким шепотом старается донести свои идеи.


Память




Паранойяльный хорошо запоминает все, что относится к его делу. Он умеет
организовать свою память, делает многочисленные записи, употребляет
мнемотехнику (напомним, писатель в ГУЛАГе запоминал целые свои романы
наизусть). Но он невнимателен ко всему, что не касается этого дела. Похоже,
что все остальное не просто оттесняется, а скорее вытесняется психозащитными
механизмами из сознания. Паранойяльный отец, например, с задержкой
вспоминает о дне рождения дочери: ведь надо думать о подарке, о том, чтобы
устроить празднество. Но он мгновенно припомнит факты, которые должны стать
аргументами в полемике с коллегами. Один паранойяльный диссидент встречался
с сыном и накануне, и после дня рождения сына, но ни словом не обмолвился об
этом. Я присутствовал при обеих встречах. Спросил сына: "Ты как-то не
отреагировал на отсутствие поздравлений..." Тот махнул рукой: "Бесполезно,
он и о своих днях рождения не вспоминает".


Эрудиция




Какова эрудиция паранойяльного? В области, непосредственно относящейся
к развиваемой им доктрине, она фундаментальна. Он производит глубокие
изыскания в литературе по интересующему его узкому вопросу. Он не просто
прочитывает нужные места в книгах, но делает пометки и пространные записи на
полях, подчеркивает, выделяет рамками, дает оценки, комментирует. При этом
он пишет не только на принадлежащих ему книгах, но и на чужих, библиотечных
("цель оправдывает средства");



Я с ужасом увидел, как мой знакомый в квартире другого моего знакомого,
взяв с полки роскошное издание "Ада" Данте, сделал там пометки на толстой
мелованной бумаге. Я повертел пальцем у виска -- дал ему понять, что он,
мол, делает... "Да, правда, нехорошее впечатление будет, -- сказал тот и
выдрал из книги лист со своими записями. -- Тем лучше, не надо будет
приходить сюда еще раз".



Часто паранойяльный человек конспектирует книги, делает выписки,
составляет свои каталоги. То есть он прорабатывает материал. Паранойяльный,
можно сказать, широко и глубоко эрудирован в каком-нибудь одном вопросе. В
области общей культуры он обычно знает немного. "Некогда, надо дело делать,
а не глазки строить". Ленин, например, говорил, что он не знает ничего
прекраснее "Аппассионаты" Бетховена, потому что он вообще мало интересовался
искусством и литературой, зато был убежден, что они должны быть партийными.
А 23-ю сонату знал, скорее всего, потому, что ее играли сестры. И о
"Прозаседавшихся" Маяковского он говорил, что не знает, как насчет поэзии,
но с точки зрения политической очень верно.


Речь




Речь у паранойяльного в основном понятная, он доносит мысль. Дикция
обычно хорошая, если даже есть какие-то дефекты произношения, речь внятная,
членораздельная. Говорят паранойяльные убежденно и убедительно, с напором.
Часто перебивают собеседника, но себя перебить не дают. Если их пытаются
перебить, они форсируют голос, ускоряют темп. Голос у них чаще громкий,
слышный на всю округу. Паранойяльный мало обращает внимания на то, что
мешает жить другим, может разговаривать с кем-нибудь ночью (срочный гость
или звонок по телефону), не заботясь о спящих.

Речевое оформление мысли у паранойяльного достаточно четкое и понятное.
Но он хуже, чем эпилептоид, структурирует свои устные высказывания. Если
говорить о письменной и печатной продукции, он менее аккуратно излагает свои
мысли -- из-за недостатка времени на их обработку (слишком много дел). Он
может злоупотреблять вводными предложениями, причастными и деепричастными
оборотами, скобками, сносками. Это обусловлено отчасти завышенной
самооценкой: каждый поворот мысли, каждая деталь кажутся ему важными для
читателя.

Паранойяльному свойственна самодостаточность с пренебрежением к
высказываниям других. Он не говорит, он изрекает. "DIXI! (Я сказал!)" -- так
говорил Цезарь. И за ним должны записывать, как записывали за Цезарем. .

Речь у паранойяльных, надо оговориться, не всегда хорошая, иногда она
торопливая или замедленная; паранойяльные могут быть и неговорливы. У них
бывает картавость или другие не очень выраженные дизартрические явления. Это
вплетается в их комплекс неполноценности, который обсуждался в этой главе
особо.


Секс, любовь, брак, семья




Паранойяльный человек в принципе сексуален и даже сластолюбив, но он,
как уже говорилось, способен пожертвовать своими желаниями. Он может
отказаться от любовного свидания, отказаться от сексуального соблазна, даже
если он исходит от красивой женщины, когда на чаше весов -- доклад о его
достижениях. И любовь у него хотя и не совсем побоку, но все же сбоку.



В романе "Остров пингвинов" Анатоля Франса выведен один депутат,
которого облюбовала в качестве будущего мужа некая тоже волевая дама.
Однажды она принимала его у себя дома и всячески обхаживала, а у того
впереди было некое важное собрание; он несколько раз вскакивал, но она его
удерживала снова и снова ласками и кокетством.



Все-таки, когда времени уже было в обрезу он вскочил и умчался, а дама,
оценив его деловитость, укрепилась в своих намерениях добиться, чтобы он
стал ее мужем. (Для прочитавших роман поясню: дама эта -- истероидка, но
самоуправляемая поведение можно назвать манипулятивным.) Даже такая
серьезная вещь, как женитьба, брак, отступает у паранойяльного перед
деловитостью. Вспомним замечательный рассказ О'Генри "Маклер женится". О,
О'Генри! Роскошь мягкого гуманистического юмора. Герой забыл, что уже
обвенчался с секретаршей, и снова предлагает ей руку и сердце.

В сексуальных отношениях паранойяльный нe гонится за красотой, хотя,
когда достигает высот, может и покрасоваться, как истероид: смотрите, у меня
лучшие женщины. По его мнению, это женщины должны ценить его и гоняться за
ним. Но это наступает потом, а когда он еще на взлете, он предпочитает
сексуальные отношения с такой женщиной, которая будет для него одновременно
машинисткой или устроит его быт, чтобы сам он мог спокойно творить.



У меня был ну весь из себя паранойяльный знакомый. Он снимал комнату
под лестницей, как Раскольников, правда, не в Петербурге, а в центре
брежневской Москвы, и спал там на продавленном диване, положив голову на
продавленный же валик (никаких тебе подушек). Писал диссертацию по
физиологии, которая должна была перевернуть всю медицину своим новым
подходом... Подрабатывал, чтобы платить за комнату, на полставки участковым
психиатром в моем (я там проработал много лет) психоневрологическом
диспансере, а по совместительству -- сторожем в соседнем магазине.



Пути наши разошлись, а лет через пять встречаю я его одетым с иголочки,
чуть ли не с бриллиантовой заколкой на галстуке. "Хау ар ю?" -- спрашиваю.
"Отлично, старик". -- "Что, женился, вижу? -- показал я на его обручальное
кольцо. -- Ну и кто она?" Так он мне ответил: "Печатает десятью пальцами
слепым методом, переводит на три языка!"

Вы поняли: не тремя пальцами под контролем зрения, а "десятью" и
"слепым", и не с трех языков, а "на три"! Потом как-то я ее увидел. И
подумал, что лучше самому выучить пять языков, чтобы переводить на них с
русского самостоятельно, и печатать свои статьи одним пальцем, чем на такой
жениться.

Итак, как было сказано выше, жена у паранойяльного -- как правило,
машинистка, дети -- курьеры, теща -- домработница. Впрочем, жене может быть
отведено и более почетное место: переводчика, редактора, импресарио. Детям
может быть поручено верстать на компьютере его книжки. А теще -- принимать
почетных гостей. Ну а если жена не хочет быть редактором его рукописей, то
ему впору прочитать фрагмент из монолога Самозванца:



Не будешь ты подругою моею,

Своей судьбы не разделишь со мною;

Но -- может быть, ты будешь сожалеть

Об участи, отвергнутой тобою.



Дети, если не захотят быть помощниками, подвергнутся родительскому
проклятию. Паранойяльный -- скорее вождь, чем родитель. Ну а теща если не
пожелает быть домработницей или даже хозяйкой его домашнего салона, то она
"глупая тупая мещанка, о чем можно разговаривать с таким человеком".

Семья для паранойяльного -- это вообще не самое главное. Семья у него
может быть, а может и не быть. Если семья нужна сейчас для продвижения его
дела -- он может ее создать или хотя бы просто позволит себя женить. Но он
не опора для семьи. Он ненадежен, иногда даже безответствен. Чужие люди для
него могут быть важнее и интереснее, чем жена и дети и тем более чем дальние
родственники.

Если жена придерживается иных точек зрения, то вероятны конфликты,
которых можно избежать: пусть оба освоят психотехнику общения и сбалансируют
отношения. Впрочем, паранойяльный женится обычно на той, которая
поддерживает его взгляды и образ жизни, которая может действенно помогать,
играя роль, как мы уже говорили, импресарио, экономки, машинистки,
редактора. А эти роли больше сродни эпилептоидке, истероидке, ну в крайнем
случае гипертимке. И все же, как бы ни исполняла жена отведенные ей роли, он
постоянно находит причины для недовольства, и нередко семья рушится.
Разведясь, он бросается в новые отношения, новая жена начинает играть эти
роли поначалу, с его точки зрения, лучше, и он совершенно забывает прежнюю
жену и детей. Он мало общается с ними, если только в его паранойяльную
систему ценностей дети не попадают как нечто особо важное. Тогда он борется
за свои отцовские права и занимается ребенком, несмотря на развод. Новая
жена этому чаще всего сопротивляется, но он более или менее успешно борется
с нею.



Опять повторимся: красота жены важна для паранойяльного, но гораздо
более важны ее деловые качества. Так что, женщины, не преуспевшие на поприще
фотомоделей, не отчаивайтесь, ищите своего паранойяльного, заверьте его в
своей преданности, помогайте, и муж со всеми плюсами и минусами
паранойяльного деятеля вам практически гарантирован.



Паранойяльный муж может изменять жене, если это не сильно мешает или
даже помогает его делу. Он прощает себе свои измены, полагая, что имеет
моральные основания быть более счастливым, так как служит всему
человечеству. А если изменит жена, то он переживает, не прощает, считает ее
предательницей, склонен резко разорвать отношения, а уж если она уходит
сама, то мстит ей, поносит ее в кругах общих знакомых, презирает,
расценивает ее поступок как меркантильный.

Впрочем, паранойяльный ревнует не смертельно, у него главное -- работа,
и крах отношений для него не так страшен, как для эпилептоида.

Паранойяльный, как и эпилептоид, в принципе предпочитает красивых
пластичных истероидок. Он любит красоту, любит владеть красотой и любоваться
красивой женой, он гордится ею, хвастает перед обществом. Среди женщин
больше истероидок, чем других психотипов, поэтому сочетание "паранойяльный
плюс истероидка" -- не редкость.



И вот муж загружен работой, устает, ухаживать за женой некогда, и нет
сил, а ей нужны фиалки, духи, вздохи, комплименты. Цветы -- дорогое
удовольствие, и надо все время держать в памяти, что следует их купить. А он
тратит деньги на ксерокопирование и на международные телефонные разговоры.
Ей нужны выходы в свет и приемы гостей, а ему неинтересно, да и некогда.
Ладно, если отпустит жену в воскресенье с детьми, но сам работает.



И вот начинается: "ты меня не любишь" и "смотри, как я нравлюсь
другим", слезы, капризы, измены. Он решителен И рвет отношения -- так же,
как скорее вырвет больной зуб, чем будет его лечить.

Пухленькая сензитивочка вроде бы легче в общении. Но истероидка --
более активная помощница, вывеска семьи, импресарио. Казалось бы,
оптимальный вариант -- жена-эпилептоидка. Но она, при ее законопослушности,
может не пойти на его авантюры, и это станет камнем преткновения в их
отношениях. ("Для тебя более важны дурацкие предрассудки, безнравственные
законы, а не муж-богоборец".)

В общем, паранойяльные люди тяжелы не только для сотрудников, но и для
семьи. Конфликты у паранойяльного будут в любом случае. И задача -- их
минимизировать.

Детьми паранойяльные занимаются мало, в основном дети воспитываются на
собственном примере. Отец сидит над текстами не разгибаясь или погружен в
оргработу, и сын включается в это. В промежутках -- обсуждение дел, и сын
вовлекается в него. Но специально проверять дневники, ходить на родительские
собрания, решать с ребенком арифметические задачки -- это увольте.

Паранойяльный не слишком ограничивает свободу передвижений ребенка и
подростка, не опекает его сверх меры, и дети паранойяльного более
самостоятельны. Он уравновешивает эпилептоидную или истероидную мать в
рвении к ограничениям свободы сексуальной жизни сына и дочери. Он считает:
пусть ребенок сам учится на собственных ошибках, за одного битого двух
небитых дают. В детских конфликтах учит своего давать сдачи, не давать
спуска врагам, сопротивляться, иногда даже тренирует в боевых искусствах с
целью самообороны и для будущих классовых и национальных войн.

В сексе паранойяльный, как правило, отнюдь не ханжа. Он, правда, тоже
несколько зависим от общепринятой морали, ограничивающей сексуальность, но
его рамки шире, и он старается их раздвинуть, в отличие от эпилептоида,
который принимает навязываемые обществом рамки. Паранойяльный, как гипертим
и истероид, обычно приемлет эротическое искусство, склонен к "сексуальным
экспериментам". Он способствует реформированию сексуальной морали в духе
снятия запретов. Но это теперь и в противовес сегодняшнему тоталитаризму
других паранойяльных, а, например, в начале нашей эры паранойяльные могли
проповедовать сексуальное закрепощение.



Гениально показал противоречивость сексуальных переживаний
паранойяльного религиозного подвижника в те далекие времена глубокий и
утонченный Анатоль Франс в романе "Таис". Монах Пафнутий (дело происходит на
заре христианстве в сексуально раскрепощенной Александрии) решает спасти,
обратить ко Христу знаменитую и богатую куртизанку Таис. Его молитвами она
обращается к Богу и умирает просветленная. Но Пафнутий понял, что любит ее
плотской любовью, как бы он ни умерщвлял свою плоть, и проклял Бога за то,
что тот взял Таис к себе и отнял у него.



Если рассуждать о системе "мазохизм -- садизм", то паранойяльный скорее
склонен к садизму. Он подчиняет сексуального партнера. Это может
парадоксальным образом проявляться и в его общественной деятельности:
запреты, которые он вносит в общественные установления, имеют садистический
характер, и он получает наслаждение от того, что насильственно запрещает
наслаждаться другим. Во времена сталинского режима запрету подвергались
почти все достаточно невинные по сегодняшним меркам сексуальные проявления.

Как и эпилептоид, паранойяльный мужчина склонен к нормальному (не
принудительному) вуайеризму. Он хочет видеть обнаженную женщину в очень
откровенных позах. И это может гармонично сочетаться с эксгибиционистскими
тенденциями истероидки. Паранойяльный предпочел бы расцвеченную
сексуальность, но ему некогда этим заниматься.


Дом




Если у эпилептоида "мой дом -- моя крепость", то у паранойяльного дом
-- мастерская. А он Мастер. И "Маргарите" в этой мастерской отводится только
метла, для которой и угла-то своего нет, так что "Маргарита" может только
парить на метле в пятом измерении. И не дай бог кому-нибудь что-нибудь
сдвинуть, хотя бы и с благой целью протереть пыль. Гром и молния на голову
святотатца!

Паранойяльный муж первым делом устроит себе место для работы, а чтобы
он вынес мусорное ведро, ему надо постоянно напоминать. В то время как
эпилептоиду не надо говорить о чисто мужской работе: он сразу врежет замок,
сам наладит электропроводку.





Паранойяльные часто переезжают на новое место жительства--в связи с
зигзагообразностью карьеры или для завоевания все большего социального
пространства.

Паранойяльный -- вообще человек недомашний. Прежде всего потому, что у
него часто вовсе нет квартиры, он переселяется в больший город из меньшего,
из большого города в другой, побольше, а потом и в столицу. И, понятно, с
квартирами у него не ладится. Он то снимает жилье, то скитается по
друзьям-адептам. Как у поэта Мартынова: "На потертых диванах я спал у
знакомых, приклонивши главу на семейных альбомах". Но даже если к
паранойяльного появляется квартира, то это штаб-квартира, мастерская, а не
дом. Там нет супов, приготовленных из курицы, а только растворимые бульонные
кубики. В квартире грязновато, под диванами клочья пыли, на коврах могут
быть если не комья уличной грязи, то упавшие спички, сигаретный пепел.

При такой неналаженности быта бросается в глаза и то, как он питается:
урывками, всухомятку, часто "за столбом", а не за столом. В еде
непритязателен, для него не так важна горячая пища. То, что приготовила
жена, он проглатывает на ходу, не говоря спасибо и не сетуя, в отличие от
эпилептоида, на отсутствие хорошей домашней кухни.



Отдыха как такового у паранойяльного практически не бывает, но он может
поехать на какие-то конференции-сходки в загородный пансионат или на берег
моря и там в те дни, пока идет, конференция, может поплавать в море или в
бассейне. Он часто не берет очередной отпуск - не знает, как его провести.
На отдыхе, организованном по воле жены, он работает -- пишет, звонит в
"штаб" по "межгороду".



Он не слишком часто моется в душе, ванне, бане -- некогда.
Паранойяльный идет мыться, если жена пять раз скажет, что ванна готова. Хотя
вообще-то он не прочь попариться, посибаритничать, особенно когда достиг
"высшей власти".

Паранойяльный иногда занимается физкультурой или даже спортом, но
обычно не для самоутверждения, а для того, чтобы поддерживать себя в форме
или устранить дефекты. Может заняться даже и бодибилдингом ради успеха у
женщин. Паранойяльные люди могут заняться профессиональным спортом.

Паранойяльный мало развлекается. Развлечения жены и детей считает
блажью, отвлекающей от дела. По этому поводу у него с семьей частые
конфликты.


Телефон




Энергетика и целеустремленность паранойяльного диктуют и такую,
например, ситуацию. У него телефон всегда под рукой. Он снимает трубку при
первом же звонке, даже ночью. Он мгновенно пробуждается, мгновенно приходит
в состояние алертности (готовности к действиям) и тут же начинает "работать"
по телефону.



Для сравнения: эпилептоид снимает трубку на пятый гудок, гипертим может
вовсе не снять трубку, если веселится, -- "гулять так гулять", пусть себе
Звонят. _/



Вообще телефон для паранойяльного имеет особое значение. Создается даже
такое впечатление, что не телефон при нем, а он при телефоне. Сегодня для
него особенно привлекательны сотовый телефон, пейджер. Это дает большие
возможности. Но эти средства связи являются также атрибутикой
респектабельности, богатства, поэтому мы часто видим истероидов, которые
демонстрируют на улице, как они "работают" по сотовому телефону: смотрите,
дескать, какой я деловой и какой богатый. Впрочем, и паранойяльному тоже
свойственны истероидные наслоения.

Его слабость -- не только телефон, но и в целом все средства связи. В
любом городе он прежде всего посетит почту и вокзал, а не ресторан, как это
сделал бы истероид.


Хобби




У паранойяльного хобби и вовсе отсутствует. Ему некогда заниматься
чем-то, кроме его дела. Можно сказать, что его хобби -- это варианты работы,
связанной с его делом: написать облегченную "версию трудной книги или
заняться интероргтехникой, приведением в порядок архива... И животными
паранойяльный не интересуется, если это не его профессия.


Деньги




Их у паранойяльного человека почти никогда нет. Он не бережлив. Когда
есть деньги, он их тратит, больше на свое дело, но может и пошиковать -- не
только гипертиму "гулять так гулять" (это, скорее всего, в нем говорит
истероидное). Он звонит по междугороднему телефону, транжирит электричество,
тратится на такси, ксерокопирование, дорогостоящую еду в ресторанах. При
этом опять-таки он может делать это за счет других людей.

Он растрачивает случайно попавшие к нему чужие деньги -- и не старается
их восполнить.



Вытряхивает деньги из своих адептов -- наподобие Остапа Бендера, когда
тот говорил, что "заграница нам поможет". Но Остап мошенничал в духе своего
истероидного психотипа, а паранойяльный делает это, искренне считая, что
работает на всеобщее благо.



Долги паранойяльный может зажать: ведь он тратит деньги на "общее"
дело, на "революцию", на организацию, что его как бы оправдывает.

Он не боится лишиться доверия кредиторов -- будут другие, он их
навербует. А вот у него одолжить трудно. Денег у паранойяльного или нет, и
он сам в долгах, или у него уже запланировано их использование.

Счет деньгам паранойяльный не ведет, тратит по мере получения. Иногда
он склонен считать деньги в чужом кармане и может потребовать их для нужд
общего (то есть, в сущности, его) дела.

В семье паранойяльного из-за его трат на нужды дела постоянно возникают
конфликты, так как часто не хватает на жизнь, особенно если жена --
истероидка. Если она эпилептоидка (партай-геноссе) и поддерживает мужа в его
начинаниях, конфликтов может быть меньше. Он тратит деньги на чужих людей,
нужных для дела, а своей семье -- ноль. То "есть он в одном лице и
растратчик, и прижимистый -- растратчик для чужих и нужных, прижимистый для
близких и "ненужных", которые и так будут его терпеть.

В целях психологической коррекции имеет смысл, помимо договоренностей
об основных целях семьи, выделить определенную сумму на бытовые расходы, а
остальные деньги разделить в процентах или абсолютных суммах, которые муж и
жена тратят по своему усмотрению, чтобы произошла как бы "компартментация"
(от английского "compartment" -- купе), то есть своего рода разделение на
отсеки, в каждый из которых другой не вторгается. Паранойяльный склонен
делать заначки из не учитываемых женой денек Это дает пищу для
дополнительных конфликтов. Лучше поэтому договор: все, что появляется сверх
плановых заработков у каждого, тратить по собственному усмотрению.


Имидж




Это то, что бросается в глаза в первую очередь. Ведь поступки мы
замечаем позже. Поэтому интересно, как выглядит паранойяльный человек.

Телосложение у паранойяльных весьма разнообразное, но с теми или иными
видимыми или скрываемыми дефектами. Это может быть очень низкий или очень
высокий рост, непропорциональная полнота или худоба, длинная шея или ее
отсутствие и т. п.

Лицо обычно не очень правильное, с более, чем в норме, выраженной
асимметрией, некоторые черты преувеличены или преуменьшены, иногда, впрочем,
вполне импозантное лицо. Часто -- строгое, сосредоточенное, с вертикальными
складками на переносице.

Кожа у него не такая ухоженная, как у эпилептоида или истероида, так
что могут быть угри, прыщи, землистый цвет, но это менее выражено, чем у
шизоида, который не ухаживает за кожей и здоровье которого в принципе "не
способствует" тому, чтобы кожа была чистой. В пожилом возрасте на лице
паранойяльного, как и у эпилептоида, появляется сеть мелких сосудиков.



Как правило, бросается в глаза его безразличие к одежде. Часто на нем
замусоленный галстук, у пиджака засаленные лацканы и карманы; накладные
клапаны на карманах засунуты внутрь. Все это не очень сильно выражено, видна
неаккуратность, но в меру.



Он отстает от моды года на 3--4, одевается в духе легкого или чуть
более далекого ретро или использует строгий классический стиль, как у
эпилептоида: темный костюм, галстук, светлая рубашка. Но одежда при этом
может быть в той или иной степени помятой, галстук не затянут или его вовсе
нет, ворот расстегнут, пиджак тоже (у шизоида, для сравнения, может быть
расстегнута и ширинка). Если паранойяльный стал важным "боярином", то он
может и одеваться "по-боярски", но по совету жены или лакеев. Паранойяльные
не отличаются разнообразием в одежде, привыкают к ней, им некогда сменить
ее, легче и быстрее надеть то, что снял накануне. Типичное явление --
униформа, которую паранойяльный навязывает и подчиненным. Часто это френч
или иные военизированные модели.

Одежда паранойяльного нередко призвана скрыть недостатки: низкорослые,
например, становятся на каблуки, носят высокие головные уборы.

Паранойяльный не всегда выбрит. А если побрит, то кое-где могут торчать
недобритые волоски -- ему некогда. Стрижется редко, когда уже явно пора.
Прически простые, без выкрутас.

Нередко носит бороду -- тоже иногда из-за "некогда". Но не только:
борода увеличивает лицо, скрывает маленький "неволевой" подбородок, придает
агрессивность, если она короткая и остроконечная, как у Ленина. Борода --
это еще и своего рода признак нонконформизма, бунтарства. Но это теперь,
когда больше голых мужских лиц. А когда бороды были у всех и бояре
хвастались длиной бороды, паранойяльный Петр I сам брился и им бороды стриг!

Движения паранойяльного часто порывисты, он энергично жестикулирует,
стучит по столу, опирается руками на трибуну. Выбрасывает руку вперед,
указывая путь "в будущее" или направляя на кого-либо свой указующий перст:
"кто виноват" и "что делать". Он бывает очень подвижен, даже вертляв. Но
может быть и нарочито величественно спокоен, когда другие суетятся; после
произведенного впечатления он может медленно собрать папку с бумагами или не
спеша раскрыть портсигар и закурить сигарету, намеренно спокойно раскурить
трубку.

Паранойяльный обычно несветский человек. Он не целует дамам руки,
высмеивает тех, кто это делает, презирает смокинги, иногда даже галстуки.



Танцы -- не его стихия, он ими пренебрегает (это ведь несерьезное
занятие); если все же приходится танцевать, делает это неуклюже и старается
быстро перейти на другие виды светского общения. В ресторане -- застольная
деловая беседа, и только. В клубах в карты не играет, в рулетку тоже. Можно
заключить, что в целом имидж паранойяльного человека отличается определенной
небрежностью -- ему некогда.



Но -- только в целом. Он может и, наоборот, находить во всем этом одно
из средств для процветания, успеха в достижении своих целей. Максим из
кинотрилогии о Максиме даже в бильярд ради дела научился играть. Если очень
надо для успеха начинаний, если паранойяльный понимает, что встречают по
одежке, что от имиджа зависит карьера и любовь, он следит за собой, уделяет
внимание аксессуарам. Но паранойяльный есть паранойяльный, он, даже понимая,
что "быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей", может заявить:
любите меня таким, какой я есть, В то же время одежда, прическа, ногтя и
тому подобное легче поддаются в нем коррекции, чем громогласность,
стремление перебивать собеседника, навешивать ярлыки.



Любопытно отметить: притом, что паранойяльные вполне самостоятельны и
даже навязывают свои вкусы и взгляды, они хотят быть похожими на кого-нибудь
из общепризнано великих людей, на пророков прошлого: на Иисуса Христа, на
Маркса -- но отнюдь не на своих современников, здесь они по-истероидному
стараются отличиться и быть оригинальными.



Отнесем к имиджу и почерк. Он у паранойяльного человека рваный,
размашистый, буквы угловатые. Рукописи паранойяльного часто трудно
разобрать, много сокращений. Они понятны только ему самому и "посвященным".
Поэтому паранойяльный старается обрасти секретарями, которые все в нем знают
и приемлют. Подпись часто оригинальна и витиевата, иногда символична.


Псевдонимы




Паранойяльные нередко берут псевдонимы. Причем это не для целей
сокрытия своего имени, а для значительности. Потому что это почти всегда
псевдоним со значением. Я не знаю, почему В. И. Ульянов стал Лениным
(лениноведы молчат), но это то самое исключение, которое подтверждает
правило..



И в самом деле, вот выразительный набор псевдонимов русских
революционеров и революционных писателей: Сталин, Каменев, Свердлов,
Молотов, Горький, Скиталец, Бедный, Голодный, Багрицкий... Маяковскому
повезло с его собственной фамилией. А вот кому-то не хватило символов
(расхватали?). И Лев Бронштейн стал Троцким (но звучит как выстрел). А Юлий
Цедербаум -- Мартовым (в этом что-то весеннее).



А вообще смотрите: Сталин, Каменев -- в чести твердость, несгибаемость,
а не мягкость и гибкость. "Что такое несгибаемый большевик? Это большевик,
который не может согнуться" (этот мрачный анекдотик я придумал во времена
социально-маразматической геронтократии). Но вот уже не шутка: один
известный диссидент, ровесник "Великого Октября" (что он всячески всегда
любил подчеркивать), взял себе псевдоним, который потом, выйдя из подполья,
стал просто добавлять к фамилии: Адастров. Это от per aspere ad astram --
"через тернии к звездам". А другой инакомыслящий паранойяльный философ
советских времен добавил к своей фамилии продолжение "Танин" (умерла любимая
дочь Таня, причем после ее смерти он поклялся никогда не говорить неправды).
Паранойяльные могут быть сентиментальны, а не только жестоки: вот надо было
показать любовь к дочери -- это человечно.



Маленькая ремарка. Не следует расценивать эту иронию как осуждение.
Часто псевдонимы действительно грешат безвкусицей, но бог с ними(лишь бы
молот не разбивал головы, а сталь не рубила бы их. Кстати, иногда эта
безвкусица становится видна лишь позднее (ведь лицом к лицу лица не
увидать).



Даже глубоко мысливший писатель Алексей Максимович Пешков поддался на
провокацию эпохи и чуть ли не первым начал всю эту смешную историю с
псевдонимами.

Любовь к псевдонимам роднит паранойяльных с истероидами. Только у
последних или откровенно театральные псевдонимы типа Изумрудова, Жемчугова,
которые, увы, давал своим крепостным актрисам в остальном не страдавший
безвкусицей граф Шереметев, или артистичные псевдонимы типа Кручинина ("Без
вины виноватые" Александра Островского).


Психотехника общения




Паранойяльный направо и налево, словно вулкан, извергает конфликтогены.
Его манера общения, можно сказать, беспардонна. То и дело он буквально
кидается резко неприятными, обидными эпитетами, язвит, откровенно
оскорбляет, может плеснуть оппоненту в лицо соком. Осторожный человек для
паранойяльного -- часто трус, оппонент, высказавший сомнения, -- неумный
человек. Паранойяльный напряженно говорит, даже если все в порядке, быстро
переходит на крик, просто орет, размахивает руками. Он "режет правду-матку"
в глаза и за глаза.









Или даже, как грубовато, но точно, сказал о себе один из паранойяльных
же, "толкает правду в матку".

Он не наушничает и не заушничает, он просто раздает всем сестрам по
серьгам, которых те "заслуживают", мало обращая внимания на то, какой
минусовый эффект это производит. В общении паранойяльные бывают трудны тем,
что в принципе склонны давать отрицательные оценки -- и без повода гораздо
чаще, чем по поводу. При этом себя по той же линии они оценивают
положительно. Это работают бессознательные механизмы самоутверждения,
желание возвыситься за счет унижения другого. Паранойяльный человек любит
похвалы в свой адрес, признание, может клюнуть и на лесть, сам положительных
оценок людям почти не дает, разве что похвалит за преданность ему, за
хорошую работу во имя его дела. Если паранойяльный понял, что это надо для
дела, он может одобрить кого-то, но его спонтанные высказывания оценочного
характера все-таки чаще отрицательные. Если вы паранойяльный, учтите, что
все это, естественно, не нравится людям, не делает вас симпатичным ни в их
глазах, ни в ваших собственных. Даю совет: больше думать о положительном в
людях, больше говорить об этом.


Больше думать о положительном в людях, больше говорить об этом.





Отрицательные оценки -- только тогда, когда нельзя без них обойтись.

Если паранойяльный сделал своим главным делом наведение социальной
справедливости, то он и ведет себя соответственно по отношению к врагам --
обличает их, призывает весь народ с ними бороться, сам при этом лукавя по
мелочам.

У паранойяльного отрицательные оценки чаще, чем у других психотипов,
переходят в обвинения. Важно еще и то, что паранойяльным не просто свойствен
обвинительный подход. Они, как мы уже говорили, очень любят распекать
близких им людей за все, что угодно: за опоздания, за нерадивость, за грязь.
Паранойяльный вечно брюзжит, налагает санкции и сам наказывает. В отличие от
эпилептоидов, их наказание -- чрезмерно строгое, неадекватно проступку. Они
всегда перегибают палку. Это в их духе -- вендетта. Красный террор был
ужаснее белого. Они склонны к суду Линча, к геноциду.

Паранойяльные, надо сказать, могут и обуздать свою агрессивность, если
с ними серьезно позанимаются психологи, которые помогут им понять, что
многие их решения иррациональны. Психологи должны им помочь остановиться,
оглянуться, все осмыслить. Помочь им жить не рефлекторно, а рефлексию
(стараясь понять не только все вокруг себя, но и мотивы собственных
поступков).

Паранойяльный и сам страдает от того, что просто не видит вокруг
положительного, он весь в отрицательных переживаниях, вечно всем недоволен.

Он гневлив, при этом его нельзя даже назвать раздражительным; он не
сдержан и раздражителен, как эпилептоид, а просто не способен сдержать
аффект и заводится с пол-оборота. Он считает себя всегда правым и вправе. Он
распускает себя. Его ярость сокрушительна и устрашающа. Он не корит себя за
гнев, как это бывает с эпилептоидом.



Эти вспышки происходят по поводу и без повода, по бытовым причинам и
оттого, что люди не хотят принять навязываемый им новый порядок в социуме.
Он не просто злится, он обличает, требует каяться, клясться в верности.



Те, кто не согласен, -- для него мещане, консерваторы, ретрограды,
мелкобуржуазные, врага прогресса, контрреволюционеры, бюрократы, мешающие
продвижению вперед...

Паранойяльный не задумывается, что всем этим отталкивает от себя
потенциальных союзников. Но если ему хватает интеллекта, чтобы понять
разъяснения на эту тему, он может быстро сменить тактику, улучшить
психотехнику общения и стать более осторожным в высказываниях, но при этом
обычно остается при своем мнении.

Паранойяльные более, чем другие психотипы, нетерпимы к чужому мнению,
несдержанны в отрицании его. А уж если раздается критика в их адрес, то она
отвергается с ходу, и у них всегда находятся контраргументы.

Кто из нас любит критику? Но паранойяльный просто не переносит ее, и
если критика имеет реальную основу, логична, конструктивна, если он видит,
что его уличили, что он действительно ошибся (а он не любит признаваться в
своих оплошностях), то он будет выкручиваться и выкручивать руки логике,
хотя потом втихую может бьпъ, и исправится.



Президенту одной российской республики сказали как-то, что он хотя и
считает себя буддистом, но ведет себя как поп-звезда, в то время как Лао Цзы
говорил, что буддийский правитель должен править так, чтобы быть незаметным.
Тот ответил, что перед ним три задачи: создать имидж президента, потом
республики, потом народа, -- то есть просто ответил мимо вопроса --
примитивный манипуляторский приемчик.



Вот эпилептоид, если его уличили, не выкручивается, а признает обычно
ошибку и извиняется, старается загладить свою вольную или невольную вину,
хотя и ему извиняться не по нраву.

Паранойяльный категоричен, безапелляционен в суждениях, даже не
касающихся оценок тех или иных личностей. То, что он принимает для себя, --
уже само по себе непреложная истина, и все остальные еще должны это понять.
А если не поняли, то становятся врагами.

Категоричность его суждений переходит в назидательность. Он любит
давать советы, когда его и не просят, любит поучать.

У него "родительская" позиция по отношению и к взрослым, даже чужим. А
уж его выросшие дети -- самый что ни на есть первый объект для назиданий, и
они защищаются, огрызаются, избегают контакта, стараются отбояриться от
поучений.


Благодарность




Паранойяльный человек по сути своей неблагодарный (не то что
эпилептоид). Он обесценивает ваш вклад в отношения или потому, что для
вашего в его адрес благодеяния потребовалось, по его мнению, не так уж много
усилий, или потому, что это "не очень и нужно было", или потому, что вы
делали, но не сделали, или, наконец, потому, что он сам занимается важным
делом и вы совершили что-либо фактически не для него, а для дела -- какие же
там еще расшаркивания... Он не в меру требователен, он вообще считает, что
ему все должны, потому и воспринимает все как должное. Это неприятно. Ну что
же, будем любить его таким, каков он есть, с его минусами, за его плюсы. А
он пусть знает, что неблагодарность ранит людей, плохо воспринимается,
наконец, портит ему репутацию.

При том, что паранойяльный сам не помнит добра и не благодарит за него,
не склонен возвращать долги, сам он часто упрекает других людей в
неблагодарности, подсчитывает свои благодеяния. Это нередко служит поводом
для конфликтов.

Паранойяльный все время не в ладах с правдой. Он часто лжет -- по
обстоятельствам и опять же для дела, по делу, в связи с делом, помня о деле,
потому что он сам весь в деле. А дело свое он считает благородным. У
Багрицкого Дзержинский говорит: "Но если он скажет: "Солги", -- солги". Это
век приказывает. И паранойяльный лжет спокойно, ничтоже сумняшеся, в полном
сознании своей нравственной чистоты и легко прощая себе свое вранье -- в
отличие от эпилептоида, который почти не врет, и от психастеноида, который
вовсе не врет.


Оценка




Высказывать оценки в отношении паранойяльного чревато конфликтом, даже
если они и не отрицательные. В принципе это касается любого человека, но
паранойяльный особо остро реагирует, когда его оценивают. Это он, по его
мнению, может кого-то оценивать, а не его кто-то может оценивать, он вне
оценок, он выше их. А поскольку он как раз получает больше отрицательных
оценок из-за своего неуживчивого характера, то он и чаще, чем другие люди,
ожидает отрицательных оценок в свой адрес. Если истероида интересует
сиюсекундный интерес к себе (он любит срывать аплодисменты, и ему важнее
живое внимание), то паранойяльный хочет глобальной положительной оценки, он
хочет прославить себя в веках. Й поэтому может работать долгое время в стол.
Нет, сиюсекундное признание, конечно, ему тоже, нужно, но, во-первых, не
просто со стороны близкого окружения, а со стороны очень значимых кругов, а
во-вторых, он все-таки может и потерпеть.

Да, с юмором у паранойяльного неважно как в плане восприятия, так и в
плане юморотворчества. Шутки он, конечно понимает, понимает и комедийный
юмор и смеется вместе со всеми, когда что-то смешное в кино или в жизни, --
не имбецил все-таки и даже не дебил, хотя и тот смеется со всеми.

Но шутки в свой адрес паранойяльный переносит хуже, чем человек любого
другого психотипа, подчас они для него вообще невыносимы. Высмеянный
паранойяльный человек все равно что хищник-подранок. Это вам не гипертим, с
которого любая шутка как с гуся вода: "У меня вся спина белая, а у тебя она
вся сзади" -- так незамысловато отобьется гипертим. Паранойяльный обычно не
найдется что ответить, воспримет юмор с гневом и злобой или затаится и
отмстит. Паранойяльный злопамятен. Так что если вы сострили сегодня и забыли
об этом, то он и через два года постарается уволить вас. Если хотите иметь
смертельного врага, сочините эпиграмму на паранойяльного человека. Придумать
собственную шутку ему почти не под силу. Юморотворчество у паранойяльных
непродуктивно. Шутки у него не смешные, грубые. Чаще всего он пользуется
заимствованными шутками. Типа "короче, Склифософский. (такой замусоленный
юмористический штамп, когда-то остроумно ввернутый в фильм "Кавказская
пленница"). Ну, расскажут анекдот, но это и все. И тем не менее при полной
непродуктивности в юморотворчестве паранойяльный высмеивает окружающих, его
так и тянет высмеивать -- за трусость (в случае обычной осмотрительности);
за неуклюжесть: "все дело развалите, как вязанку дров"; за усердие: "заставь
дурака богу молиться, тот и лоб расшибет".


Страдания




Если паранойяльный чем-то болен, или страдает от неразделенной любви,
или жена из-за его непомерных требований и неблагодарности ушла от него, то
он вовлекает в процесс своего страдания всех вокруг, призывает не только
близких, но и далеких, злится, если они, бесчувственные, не сразу приехали.



Незаурядный политический деятель попал в автокатастрофу. Сын, будучи с
ним в разладе, сам не звонил. Когда сын по первому же сигналу приехал, то
получил свое: "Ты на вертолете должен был прилететь".



Этот же отец требовал от сына, чтобы тот бросил все дела и занимался
только его здоровьем.


Этикет




Паранойяльный человек и этикет обычно несовместимы. Он пренебрегает
этикетом, потому что это традиция (а он традиции ломает), потому что ему
вечно некогда, наконец, потому что он и без этикета настолько хорош, что
этикет просто излишен.



Целовать дамам руки -- мещанство. "Настоящий мужик сразу целует в губы!
-- заявил один паранойяльный одному истероиду при стечении народа. Но иногда
это выливается и в пренебрежение трудом уборщиц, секретарей. Из-за ошибок в
тексте, перепечатанном машинисткой, он может швырнуть рукопись на
пол("грамотной надо быть!") -- но это, конечно, паранойяльный с
психопатическим уклоном.



Итак, паранойяльные склонны давать больше конфликтогенных, чем
синтонных (положительных), посылов. Но они не только в глазах других не
хотели бы выглядеть плохо, они и в своих глазах хотят выглядеть хорошо,
поэтому, хотя это им и трудно, они могут скорректировать свое поведение.
Впрочем, для этого потребуется серьезная тренинговая работа, а не только
благое пожелание.


Здоровье




Паранойяльный мало спит, много работает. При всей его устойчивости к
стрессам это ведет к неврастении, а она усиливает его гневливость.

Но нет худа без добра. Поскольку они не умеют сдерживать аффект и сразу
разражаются бранью, а значит, и разряжаются, то ишемическая болезнь сердца с
ее инфарктами и гипертоническая болезнь с ее инсультами им в молодом и
среднем возрасте не угрожают. Но хуже обстоит дело с желудочно-кишечным
трактом. Питание, помните, у них нерегулярное, едят что попало, холодное или
остывшее, часто всухомятку. Любят острые приправы, жареное. Пища
заглатывается на ходу, не прожевывается. С жеванием плохо еще и потому, что
зубы обычно запущены (некогда). Так что гастриты и язвенная болезнь
обеспечены. Однако при этом они все же живут долго, если их не убивают в
молодом возрасте. А в старости -- неизбежный атеросклероз сосудов головного
мозга (с инсультами) и все та же ишемическая болезнь сердца тоже
склеротического происхождения (с инфарктами), потому что питание стандартно
плохое: мясо (адреналин, норадреналин, жиры, холестерин), сахар, соль,
мучное. Плюс гиподинамия (много сидят, пишут). Даже эмоциональные разрядки
тут уже не помогают.

Психическое состояние у паранойяльного практически всегда более или
менее ровное. Он равномерно гневлив, равномерно неутомим, активен.
Настроение колеблется в основном адекватно ситуации от субдепрессии до
гипомании (гипомания -- это постоянное слегка повышенное настроение с
гиперактивностью). А ситуации трудные у него бывают часто, без них он не
может, он их ищет, он "просит бури" или, что чаще, сеет ветер -- пожинает
бурю. Но сильных невротических депрессий, ведущих к самоубийству, у
паранойяльных не бывает. Это они, случается, доводят до самоубийства.



Или даже разрешают, а то и не разрешают его (опять я о "Кельнской яме"
Бориса Слуцкого: "а если кто больше терпеть не в силах, партком разрешает
самоубийство слабым").



Паранойяльный не прочь выпить. Состояние опьянения ему нравится -- ярче
воспринимаются женщины, в радужном свете видятся перспективы. Но дело для
него важнее, он может и здесь отказаться от желаемого. Ведь выпивка требует
времени, а для него дорога каждая секунда. Поэтому пьет он нечасто, лишь
постольку, поскольку это нужно для дела, для контакта. Если люди, с которыми
он хочет наладить связи, предлагают выпить, то выпьет, почему бы и нет. Но и
в этом случае лишь в меру, без "перебора", и поэтому он не спивается.
Хронический алкоголизм -- это не его болезнь. Спиваются другие психотипы:
истероиды, шизоиды, сензитивы, неустойчивые.

Паранойяльные не занимаются профилактикой -- некогда заботиться о своем
здоровье. Лечатся, когда подопрет; лечение симптоматическое, запоздалое,
только подлечивание, залечивание, а не вылечивание. В частности, у них
особенно плохо с зубами. Зубы они не лечат, запускают, а потом рвут. В
результате нечем жевать и, как следствие, -- протезы. А то и без протезов
доживают свой век, зато с дизартрией.


Статистика




Исследований, которые дали бы представление о том, сколько процентов
составляют люди какого-либо психотипа, нет. Так же как и о том, сколько
процентов такого-то психотипа среди мужчин и среда женщин и каковы доли
женщин и мужчин среди разных психотипов. Я задумал было провести такую
работу, но это хлопотливо, а дает мало. Вот .если только студенты мои для
тренировки своих психодиагностических навыков будут диагностировать всех
вокруг и что-то фиксировать, то, может быть, мы получим какую-то более или
менее достоверную статистическую картину. Но пока изложу свои впечатления.



Паранойяльных не так уж много, процентов пять, а может быть, три. И
среди паранойяльных очень мало женщин, но они есть. Прежде всего премьерши.
На моей памяти, кроме железной леди Маргарет Тэтчер, были Индира Ганди,
Гольда Меир, Беназир Бхутто... Ну, а из рвущихся к власти -- Валерия
Новодворская...



Но в общем-то: раз-два и обчелся, не женское это дело быть
паранойяльной.


Плюсы




Мы невольно смакуем минусы, говорим о том, как тяжелы паранойяльные для
народа, для сотрудников, для семьи, для друзей. Невыносимо тяжелы. Ну, с
одной стороны, конечно, если это все-таки психопатия. А с другой -- даже
если и психопатия, то вообще без паранойяльных было бы не только скучновато
жить, а и застыло бы все навечно. Был бы сплошной консерватизм -- никакого
социального развития, социальных движений. А можно ли жить в застывшем мире?


Так вот, паранойяльные меняют традиции, способствуют развитию общества, внедрению новых социальных форм, а новые социальные формы открывают дорогу техническим новшествам.





Они способствуют и нравственному развитию человечества.



Например, Христос, если обсуждать его не божественную, а человеческую
сущность, -- паранойяльная личность. А каково его значение в развитии
общества? Ведь он реформировал религию. Была древнеиудейская религия по
догматам которой евреи -- богоизбранный народ.



А Христос сказал: нет, все народы -- дети божьи.

Когда на Руси паранойяльным киевским князем Владимиром Красное Солнышко
было введено христианство, то ликвидировались языческие тризны с убиением
жен, слуг, лошадей. И Владимир пошел против, что было тогда для него
чревато.

Если у эпилептоида добро по разнарядке, то у паранойяльного оно для
всего народа, имеет глобальное значение. Разработанная психотерапевтическая
методика, или хирургическая операция, или внедренный законопроект
действительно принесут людям много добра. Паранойяльный может снизойти и до
мелких добродеяний, в основном для рекламы.

Минусы и плюсы эпилептоида как бы сближены в "эмоциональном"
пространстве: он поругает за беспорядок, но выдаст вовремя приличную
зарплату. А минусы и плюсы паранойяльного очень далеко отстоят друг от друга
во времени. В самом деле, мы видим постоянно сердитого несправедливого
тирана, а будет ли финансовый прок от его въевшейся в печенки книги,
вычитывать и перепечатывать текст которой родственникам приходилось по многу





раз? Тем более будет ли толк от его социальных разработок, которые он
проповедует в этой книге, или только возникнет конфликт с властями? Ну,
ничего не поделаешь, такова "диалектика" этого психотипа. Приходится если Не
считаться с ней, то по крайней мере иметь в виду.

Людям, связанным с паранойяльными по работе или в семье, дадим совет
принять их как они есть, со всеми их особенностями, а в качестве противовеса
помнить об отрицательных свойствах других психотипов (необязательности
гипертима, консерватизме эпилептоида, манипуляторстве истероида и т. п.).

С другой стороны, мы уже говорили, что в каждом психотипе надо увидеть
и оценить его позитивные особенности. В следующей главе мы расхвалим
(раскритиковав при этом) эпилептоида. Конечно, хвалить мы будем за хорошее.
Но... "недостатки как продолжение достоинств" и даже (инверсия этой
прижившейся фразы) "достоинства как продолжение недостатков" -- пусть эти
две позиции станут и по отношению к паранойяльному психо-корригирующим
началом. Да, такие положительные качества паранойяльного, как
работоспособность и умение думать глубоко и глобально, сочетаются с
невниманием к слезинке ребенка и тем более к женским слезам.

Есть у эпохального поэта сороковых -- шестидесятых годов Леонида
Мартынова стихотворение, сделавшее его любимцем всех шестидесятников. Оно
так стереоскопически, так ярко являет нам и воспевает паранойяльного
человека, что мы приведем обширные выдержки.



Замечали --

По городу ходит прохожий?

Вы встречали --

По городу ходит прохожий.

Вероятно, приезжий, на нас непохожий ?



Это -- я!

Тридцать три мне исполнилось года

Проникал к вам в квартиры я с черного хода,

На потертых диванах я спал у знакомых,

Приклонивши главу на семейных альбомах.





Да! Имел я такую волшебную флейту.

За мильоны рублей ту я не продал бы флейту.

Разучил же на ней лишь одну я из песен:

"В Лукоморье далеком чертог есть чудесен!"

Вот о чем вечерами играл я на флейте.

Убеждал я: поймите, уразумейте.

Расскажите знакомым, шепните соседу,

Но, друзья, торопитесь -- я скоро уеду!





И являлись тогда, возбужденные песней,

Люди. Разные люди. Я видел их много.

Чередой появлялись они у порога.





Флейта, флейта!

Охотно я брал тебя в руки.

Дети, севши у ног моих, делали луки,

Но, нахмурившись, их отбирали мамаши:

-- Ваши сказки, а дети-то все-таки наши!

Вот сначала своих воспитать вы сумейте,

А потом в Лукоморье зовите на флейте!--





Но сознайтесь! Недаром я звал вас, недаром!

Пробил час -- по проспектам, садам и бульварам

Все пошли вы за мною, пошли вы за мною,

За моею спиной, за моею спиною.





Успокойтесь, утешьтесь! Не надо тревоги!

Я веду вас по ясной широкой дороге.

Убедитесь: не к бездне ведет вас прохожий,

Скороходу подобный, на вас непохожий, --





Разглядели ? В тумане алеют предгорья.

Где-то там, за горами, волнуется море.

Горы, море.,. Но где же оно, Лукоморье ?

Где оно, Лукоморье, твое Лукоморье?


Коррекция




Мы уже много привели соображений психокоррекционного характера по ходу
дела, когда они естественным образом встраивались в текст повествования о
паранойяльном человеке. Но кое-что добавим, а то, что уже обсудили ранее,
сведем воедино.

Эгоцентризм, оправдываемый общественной значимостью, тяжелая для
собеседника психотехника общения, образ жизни, от которого страдают рядом
живущие люди, делают паранойяльного даже в рамках рисунка личности человеком
трудным. Если вы паранойяльный, можете это учесть. Смягчать надо прежде
всего те качества, при описании которых мы подчеркивали минусы. Не хотите --
как хотите. Но только, попав в такие передряги, откуда выбраться можно лишь
с помощью людей, не надейтесь на тех же самых людей. Если удастся ввести в
заблуждение новых -- на время они будут с вами, но на короткое, а не на все
время.


Главное -- усвоить мысль, что люди могут быть дороже и важнее, чем целы, принципы и будущее.





Паранойяльному человеку особенно надо быть осторожным с сензитивами и
гипотимами. Не уподобляться слону в Посудной лавке. Этих будет легко
сломать. А истероид просто впадет в истерику. С паранойяльным же придется
туго, он тоже пойдет на вас тараном, и вы не избежите лобового удара.
Эпилептоид? Ну, разве что эпилептоид станет вас поддерживать, если вы
действительно понравитесь ему со своей доктриной. Но он тоже самолюбив. На
шизоида вы можете подействовать так, что он не только потеряет способность
участвовать в мозговых штурмах, но и вообще утратит дар речи вместе с
творческим даром.

Конечно, избавиться от своих недостатков полностью -- это перестать
быть личностью (как мудро говорил А. Моруа), но существенно уменьшить
отрицательные последствия проявления этих качеств можно. Каждый человек
может хоть слегка "подвинтить" себя там, где он бывает труден для других,
"место того чтобы "взвинтить". Чтобы оттормаживание вредных коммуникативных
привычек происходило естественно быстро, на уровне подсознания, нужен
психологический тренинг. Ваши успехи в этом пусть и не прямо
пропорционально, но будут зависеть от ваших усилий.

Все сказанное в последних абзацах относится к ситуации "вы
паранойяльный". Но если рядом с вами паранойяльный, то ему тоже не должно
быть дискомфортно в вашем присутствии.

Имея дело с ним, целесообразно соблюдать определенные правила
психотехники общения: интересоваться его предложениями, достижениями,
отказаться от юмористических замечаний в его адрес, от отрицательных оценок
его личности и реликвий, обвинений и категоричности, от поучений и
назиданий, даже от советов. Я даю здесь паранойяльным всего несколько
советов, не переходя на личности, но и мне это грезит недовольством с их
стороны. Паранойяльный в рамках рисунка личности и даже акцентуант иногда
все же прислушивается к рекомендациям, например по стилю управления, если
хочет удержаться у штурвала власти (а уже пошли какие-то волны,
перехлестывающие через борт). Менее активно, чем эпилептоид, но тем не менее
услышав что-то полезное на курсах повышения квалификации, по телевидению, от
коллег, он может провести в жизнь и некоторые чужие новшества, чужие
шизоидные идеи. Но коренные свойства его личности все-таки трудно поддаются
переделке.

Паранойяльному трудно дается открытие целесообразных элементов
психотехники общения. Он не замечает своих оплошностей. А если ему на них
указывают, паранойяльный психозащитно отмахивается: это вы неправильно
восприняли, а не он плохо сделал. Я заметил, что паранойяльные, если даже и
приходят на занятия по психотехнике общения, сопротивляются и в конце концов
уходят, а если все же остаются, то с трудом осваивают новые для них образцы
коммуникативного поведения. Здесь "в грамм добыча, в год труды". Результаты
зависят прежде всего от стараний психологов в процессе тренинга, но далеко
не пропорционально. Паранойяльный переделывается с большими для себя муками,
чем эпилептоид. Тот хотя бы верит книгам, специалистам, а этот считает все
книги негодными, а специалистов продажными или неквалифицированными.

И все же не стоит отчаиваться. Если в паранойяльном человеке хоть
что-нибудь поддастся переделке, то это может в дальнейшем вылиться в
блестящие достижения. Ведь не делая типичных для себя ошибок, паранойяльный
может горы свернуть. Только надо, чтобы это пошло в нужном направлении,
чтобы вы помогли "хорошему" паранойяльному, а не будущему сталину-гитлеру.