ВУЗы США.

demoscope.ru/weekly/2004/0169/analit05.php

---

Фурсенко и реформа образования.

Исследовательским центром портала SuperJob.ru был проведен опорос: как население России относится к возможному сокращению числа вузов? Идея была предложена министром образования Андреем Фурсенко и получила одобрение президента Дмитрия Медведева.

Положительное отношение к реформе высказало 57% россиян, отрицательно относятся к затее 43% граждан. Опрос был проведен среди 2500 респондентов из семи округов РФ.

Среди тех, кто идею одобряет, полностью поддерживают реформу 29% респондентов. 28% относятся к возможному нововведению скорее положительно. При этом опрошенные, особенно ратуют за качество образования. Один из их важных аргументов – слишком большое количество специалистов на фоне острой нехватки рабочих рук.

Следует заметить, что респонденты, выбравшие вариант “скорее положительно” (28%), наряду с преимуществами реформы отмечают и её недостатки: высшее образование теперь смогут получить только очень обеспеченные люди, а для основной массы населения обучение в вузах станет недоступным.

Среди респондентов, воспринявших идею негативно, 23% относятся к предложению Фурсенко скорее отрицательно, а 20% - однозначно отрицательно. В отличие от сторонников преобразований они уверены, что это “всё равно не решит проблемы качества образования”. Большинство из них не желают быть рабочими специалистами. Кроме того, их серьезно волнует проблема взяток в вузах. По их мнению, нужно сначала решить вопрос со взяточничеством при поступлении в высшие учебные заведения, только потом говорить о сокращении их числа. Еще один приводимый ими аргумент - сложности с получением высшего образования у молодежи из регионов. Ведь большинство вузов, скорее всего, останутся в центральной части России.

Стоит отметить, что число сторонников реформы растёт с увеличением возраста респондентов: среди молодёжи до 20 лет таких 16%, среди 30-40-летних уже 30%, а среди опрошенных старше 50 лет – 43%.


Массы раздумали восставать и решили уповать на элиты.

К возможному сокращению числа вузов, предложенному Министром образования РФ Андреем Фурсенко и одобренному Президентом РФ Дмитрием Медведевым, положительно относятся 57% россиян. Таковы результаты опроса, проведенного Исследовательским центром портала "SuperJob.ru" среди 2500 респондентов из 7 округов РФ.


Как сообщает пресс-служба портала, опрошенные прежде всего ратуют за качество образования: "Хотя вследствие такого сокращения требования к абитуриентам при поступлении, скорее всего, ужесточаться, но качество образования должно только возрасти". Еще один аргумент "за" - слишком большое количество специалистов на фоне острой нехватки рабочих рук. В своих комментариях сторонники уменьшения числа вузов часто затрагивают и вопрос престижа вузов, их дипломов и высшего образования в целом.


По их словам, высшее образование "должно быть по-настоящему высшим, в какой-то степени элитарным", а сами вузы не должны быть лишь "средством получить отсрочку от армии и хоть какой-то диплом". Вместе с тем, негативно восприняли известие о возможном сокращении количества вузов 43% опрошенных. В отличие от сторонников преобразований они уверены, что это "все равно не решит проблемы качества образования". Предполагаемое увеличение числа рабочих специалистов также не вызывает у них одобрения.


Кроме того, опрошенных беспокоит судьба студентов и преподавателей вузов, которые могут подвергнуться сокращению. Другие респонденты опасаются таких возможных проблем, связанных с сокращением числа вузов, как недоверие к средне-специальному образованию и дальнейшее разделение российского общества на социальные слои.


Напомним, А.Фурсенко, выступая на совещании по развитию научно-образовательных центров в МИФИ, которое проводил Президент Дмитрий Медведев, сообщил о намерении радикально сократить количество вузов. По словам А.Фурсенко, из имеющихся почти 1 тыс. заведений должно остаться около 50 университетов и 150-200 прочих вузов. Остальным придется стать либо филиалами, либо техникумами или училищами, а самые слабые и вовсе закроются.

news.liga.net/news/N0840384.html

---

Хотел отмочить что-нибудь про фонтасто-троцкиских улиток, но ничего на ум не идет.


Так, а что их не видно?

---

Отличные задатки! Ты - Чародей

Шаман, понимаешь! В твоих руках - вещий бубен, ты умеешь творить обряды, ты ходишь до богов, слышишь предков. Нередко ты - главный помощник жреца. Твои главные достоинства - ведание и сила духа.

Пройти тест

---

Русские правые и Белое движение на Юге России в 1919 году

Русский консерватизм рубежа XIX – XX вв.

---

Фашизм: понятие, история, проблемы.

"Фашизм носит имя, само по себе ничего не говорящее о духе и целях
этого движения. Fascio означает "объединение" или "союз", так что фашисты -
это "союзники", а фашизм должен означать "союзничество"1. Этими словами Фриц
Шотгефер указал в 1924 году на некоторое хотя и банальное, но часто
упускаемое из виду обстоятельство. В отличие от таких понятий, как
консерватизм, либерализм, социализм, коммунизм и т. д., понятие "фашизм"
лишено содержания. Итальянское слово fascio, означающее "союз", происходит
от латинского fascis: так назывались связки розог у римских ликторов {В
Древнем Риме ликторами назывались почетные стражи, сопровождавшие
консула.Прим. перев.}. В 19 веке этим словом пользовались республиканские,
профсоюзные и социалистические группы, чтобы выразить свое отличие от
партий. Затем, в начале 20 века, этим символическим именем назывались также
итальянские правые. Начиная с 1917 года правое крыло итальянского парламента
объединилось под названием "Союз национальной обороны" ("fascio per la
difesa nazionale"). Из основанного в 1915 году "Союза революционных
действий" ("fascio d'azione rivoluzionari") и организованного Муссолини в
1919 году союза ветеранов войны - "Союза борьбы" ("fascio di combattimento")
возникла затем фашистская партия, называвшаяся с 1921 года Национальной
фашистской партией (НФП, Раrtito Nazionale Fascista).
В то время местные и иностранные наблюдатели обычно сравнивали новую
партию Муссолини с такими неитальянскими явлениями, как организация Эшериха
и Добровольческий корпус в Австрии и Германии, а также, более общим образом,
с группами "белых" в Баварии, Венгрии и России. Ленин еще в ноябре 1922 года
сопоставил итальянских фашистов с бандами черносотенцев царского времени2.
Тогда нее, почти одновременно, социалистические и коммунистические авторы
стали обозначать как "фашистские" все антиреволюционные движения и режимы3.
Впоследствии в дискуссии коммунистов о понятии фашизма такое обобщение,
по-видимому, не вызывало сомнений, хотя в начале 20-х годов Клара Цеткин,
Антонио Грамши, Пальмиро Тольятти и некоторые другие итальянские авторы
предостерегали от обозначения всех антидемократических и
антикоммунистических явлений как фашистских, поскольку при этом стирались
специфические черты итальянского фашизма4. Но уже на V Всемирном конгрессе
Коминтерна в 1924 году проявилась тенденция рассматривать фашизм попросту
как "орудие борьбы крупной буржуазии против пролетариата"5. Поскольку при
этом ограничивались тем, что объясняли сущность фашизма его социальной
функцией, то вскоре все партии и режимы, полезные для капитализма и вредные
для коммунизма, стали считаться фашистскими. Эта инфляция понятия фашизма
привела к тому, что социал-демократические партии стали тоже рассматриваться
как "близнецы" или "умеренное крыло" фашизма, потому что социал-демократы
защищали парламентскую демократию и тем самым способствовали укреплению
капиталистической системы6. На VII Всемирном конгрессе Коминтерна в 1935
году Георгий Димитров указал на ошибочность этой теории "социал-фашизма",
подчеркнув, что "никакие общие черты фашизма" не избавляют от обязанности
"конкретно изучать и принимать во внимание своеобразие развития фашизма и
различных форм фашистских диктатур в отдельных странах на различных
этапах"7. Но это замечание осталось единичным и не имело последствий. Сам
Димитров не сказал в своем обширном докладе ни слова о связанной с этим
проблеме разграничения и дифференциации соответствующих явлений. Ни один из
многочисленных ораторов, выступавших по докладу Димитрова, не рассматривал
вопрос, верно ли, что различные партии и режимы во всем мире, именуемые
фашистскими или в самом деле заслуживающие этого названия, действительно
имеют общие черты с итальянской фашистской системой, от которой произошло
это название.
После 1945 года в догматической марксистской дискуссии о фашизме этот
вопрос почти не привлекал внимания8. В ГДР говорили и говорят о фашизме,
имея в виду, как правило, национал-социализм. Во введении к вышедшему в 1980
году сборнику под названием "Исследования о фашизме" Дитрих Эйхгольц и Курт
Госвейлер подчеркивают, однако, необходимость сравнительного исследования
фашизма, ссылаясь на упомянутое высказывание Димитрова**. Но до сих пор
историки ГДР не опубликовали ни одной работы в таком сравнительном
направлении. Иначе обстояло дело в последние годы в Польше, в Чехословакии
(во всяком случае, до 1969 года) и особенно в Венгрии. В этих странах
появились очень интересные работы о различных формах фашизма).
Если коммунистические авторы до нынешнего времени так мало занимались
вопросом о чертах сходства и различия между фашистскими движениями, то
некоторые из так называемых "буржуазных" исследователей уже в 1928 году
опубликовали книгу о "международном фашизме"11, и этой проблемой
заинтересовались в особенности социал-демократические теоретики. Однако их
весьма значительные инициативы и разработки были почти забыты. Такие
социал-демократы, как Георг Деккер, уже в 1930 году считали нужным
напомнить, что о фашизме можно говорить лишь в том случае, "если
рассматриваемое движение во всех существенных чертах совпадает с итальянским
фашизмом"12. Александер Шифрин исследовал общие причины и особенности
различных фашистских движений в Европе. При этом он пришел к выводу, что
нельзя усматривать "корни фашизма в исключительном своеобразии какого-либо
отдельного национального развития". Но точно так же было бы ошибочно сводить
все вообще явление фашизма к "структуре и специфическим явлениям развития
высокоразвитого капитализма", как это делали коммунистические авторы.
Страны, где возникли и выросли фашистские движения, различались в
экономическом и социальном отношении. Но в политической области
обнаруживались их общие характеристики. В таких обществах "демократия была
провозглашена лишь в послевоенное время". В этой "зоне контрреволюции", к
которой Шифрин причислял, наряду с Германией, также Италию, Австрию,
Финляндию, Литву, Польшу, Румынию, Венгрию, Югославию, Болгарию и Испанию,
демократия еще не достигла устойчивости. По этой причине фашистские партии
могли обрести особую привлекательность для "идеологии и массовой психологии
одичавшей мелкой буржуазии"".
Эти мысли дальше развил Аркадий Гурланд в своей книге "Современные
действия пролетариата", опубликованной в 1931 году14. Следует отказаться,
говорил он, от распространения и применения понятия фашизма ко всему, "что
лишь некоторым образом связано с насильственной формой правления", потому
что в таком случае фашизм оказался бы всего лишь "выражением очень старого
понятия террористической государственной власти". "Специфическая новизна"
фашизма заключается в моменте его возникновения.
Итальянский фашизм обязан своим успехом не "избытку", а "недостатку
капитализма, индустриализации, промышленного пролетариата"15. В отличие от
Франца Боркенау, защищавшего в этой связи тезис, что итальянский фашизм
представляет собой лишь некоторый вид диктатуры, служащий созданию
индустриального капитализма16, Гурланд никоим образом не исключал, что успех
фашизма может повториться в Германии, хотя здесь он столкнется с иными, чем
в Италии, экономическими и социальными предпосылками. В Германии и в других
высокоразвитых капиталистических странах фашисты не могут, конечно,
использовать слабость пролетариата и пассивную поддержку широких слоев
обнищавшего сельского населения, как это было в Италии, но они найдут
соответствующую социальную опору в разоренной и деклассированной
экономическим кризисом мелкой буржуазии17. Так же, как Браунталь, Бауэр,
Ольберг, Ненни, Тедеско и Гильфердинг, Гурланд пытался объяснить напряжение
между мелкобуржуазной социальной базой фашизма и его капиталистической
социальной функцией с помощью марксовой теории бонапартизма18.
Из этого краткого обзора "классической" дискуссии о фашизме видно, что
марксистские авторы не только использовали понятие фашизма как ругательство
и пропагандистский жупел; напротив, антифашисты интенсивнее самих фашистов
занимались проблемой, представляет ли фашизм особое явление, относящееся к
одной лишь Италии, или же это общее историческое явление19.
Однако после 1945 года эти попытки сравнительного исследования фашизма
были более или менее забыты. Затем Эрнст Нольте весьма содействовал тому,
что так называемая буржуазная наука активизировала изучение проблемы фашизма
как особого исторического явления20. Взгляды Нольте, которые здесь не будут
подробно рассматриваться, встретили не только горячее одобрение, но и
активную критику21. Впрочем, главный интерес работ Нольте теперь усматривают
в его различных определениях фашизма, особенно в его "трансполитическом"
определении (по которому фашизм представляет собой сопротивление
"практической и теоретической трансценденции"), а также в его тезисе об
"эпохе фашизма"22. Не привлекли особого внимания его соображения,
относящиеся к сравнительному исследованию фашизма, где он основывался
сначала на анализе "Аксьон Франсэз", итальянского фашизма и
национал-социализма, а затем распространил этот анализ на остальные
фашистские движения Европы в междувоенное время; столь же мало была замечена
его типология, где он различал итальянский "нормальный" фашизм и немецкий
"радикальный", а также сопоставлял оба вида с "префашизмом, или
протофашизмом" и "филофашизмом" некоторых авторитарных режимов23.
В 60-е и 70-е годы было опубликовано множество монографий по истории
различных форм фашизма, не исходивших, как правило, из сравнительного
анализа и опиравшихся на весьма разнообразные методы и теории. То же
относится к некоторым обзорам и сборникам. Во многих из этих работ были
рассмотрены не все фашистские движения, как, например, в весьма поучительном
и удачном сравнительном исследовании Германии и Италии, опубликованном
Вольфгангом Шидером24, или же эти движения рассматривались разными авторами,
с различными интересами и точками зрения25. Вследствие этого наша скромная
попытка свести воедино и сравнить между собой предыдущие исследования по
истории фашизма наталкивается на большие трудности26.
Параллельно этому пренебрежению к различным формам сравнительного
исследования фашизма, в некоторых странах, и в частности в Федеративной
Республике (Германии.- Ред.), происходило размывание понятия "фашизм". Почти
все государства в мировом масштабе, от А до Z, от Аргентины до Заира,
описываются некоторыми нашими современниками как "фашистские". В области
внутренней политики со столь же нелепыми мотивировками разоблачаются как
"фашистские" все политические партии и едва ли не все государственные и
общественные учреждения.
Пренебрежение серьезным сравнительным исследованием явления, а также
непрекращающееся размывание понятия "фашизм", отчасти превратившегося в
простое ругательство, которым обмениваются противники, привели к тому, что в
последнее время различные исследователи стали критически относиться к смыслу
и полезности самого понятия "фашизм".
Многие авторы энергично воспротивились широкому отождествлению с
фашизмом капиталистических государств, управляемых парламентскими
правительствами или диктаторами. Другие же подчеркивают, что неразборчивое
применение выражения "фашистский" может привести к умалению опасности
"настоящего" фашизма итальянского и особенно немецкого образца, а также к
недопустимой по научным и политическим мотивам демонизации "просто"
антидемократических особенностей авторитарных режимов. Например, Карл Дитрих
Брахер решительно высказался в этой связи за единственный решающий критерий
парламентской демократии и политической свободы27. По этим, скорее
политическим, а также по определенным научным основаниям он высказался за
применение понятия тоталитаризма, постулирующего некоторое сходство
коммунистических и фашистских партий и режимов, враждебных парламентской
демократии. Итальянский исследователь фашизма Ренцо де Феличе указал, кроме
того, что итальянский фашизм потребовал далеко не так много жертв, как
немецкий национал-социализм, который к тому же, в отличие от итальянского
фашизма, опирался не на поднимающиеся, а на опускающиеся слои мелкой
буржуазии, опасавшиеся своей пролетаризации28. Так же, как у Брахера, в
критике де Феличе научные убеждения соединяются с определенными
политическими моментами.
А. Джеймс Грегор распространял понятие фашизма на почти все
недемократические движения и режимы прошлого и настоящего - причем он,
сознательно или нет, вообще решительно ставил под сомнение специфичность и
применимость самого понятия "фашизм"29. Между тем Генри А. Тернер
подчеркнул, что фашизм принадлежит по существу к категории
антидемократических движений и режимов3". Брахер, де Феличе, Тернер, а также
Элардайс31, Гильдебранд32, Мартин33 и другие согласны также в том, что как
раз между итальянским фашизмом и национал-социализмом черты различия
значительнее, чем черты сходства. Поэтому в интересах чисто эмпирического
исследования, как они полагали, надо отказаться от общей теории и общего
понятия фашизма3*. Эти научные аргументы также связывались - и до сих пор
связываются - с определенными политическими взглядами, особенно отчетливо
высказанными Тернером. А именно, Тернер опасался, что если бы действительно
существовала тесная связь между капитализмом и фашизмом, как всегда
утверждали марксистские теоретики фашизма, то это поставило бы под угрозу
прочность и самое существование нынешних капиталистических государств с
парламентским строем35.
Здесь следует подвергнуть критике саму критику. При этом надо также
различать политические и научные аспекты. Факт состоит в том, что фашистские
партии возникли и выросли на почве капитализма, что они обладали особой
притягательной силой для определенных слоев капиталистического общества, что
капиталистические круги готовы были оказывать фашистам политическую и
финансовую поддержку и, наконец, что фашизм и по сей день вовсе не мертв.
Поэтому историк, действительно желающий извлечь уроки из истории, обязан
принимать во внимание результаты, тезисы и даже гипотезы исследования
фашизма, в частности, теоретического исследования. Как говорит пословица,
"черт никогда не приходит снова через ту же дверь"; история не повторится в
точно той же форме, но структурные факторы, способствовавшие подъему
"классического" фашизма и его приходу к власти, безусловно имеются и могут
способствовать росту так называемого неофашизма. Исследование фашизма всегда
имело политическую направленность, преследовало антифашистские цели и
доставляло средства для борьбы с фашизмом. В области политики и преподавания
это имело и до сих пор имеет не только отрицательное, но и некоторое
положительное значение. В самом деле, теории, тезисы и гипотезы длящейся уже
почти 60 лет дискуссии о фашизме позволяют увидеть некоторые структурные
факторы, определявшие ход событий, и представить публике ряд возникающих
отсюда проблем.
Однако независимо от этих политических и, если угодно, даже
дидактических моментов имеются некоторые научные аргументы, которые можно
противопоставить критикам, оспаривающим смысл и полезность общего понятия
фашизма.
1. Против предлагаемого Брахером и другими применения понятия
тоталитаризма говорит прежде всего тот факт, что различия между фашистскими
и коммунистическими движениями и режимами еще больше, чем между отдельными
видами фашизма. Коммунистические и фашистские партии преследовали различные
цели и привели к различным общественным системам. Черты сходства в практике
власти (но не в структуре власти) недостаточны для того, чтобы почти
отождествлять фашизм и коммунизм36.
2. Подобные же соображения можно выдвинуть против предложения Тернера
включить фашизм в группу антимодернистских движений. Это не решает проблемы;
напротив, при этом возрастают трудности обобщения и разграничения.
3. Требование ряда авторов отказаться от применения социологических
теорий вообще, и от теорий фашизма в частности, неосуществимо на практике.
Историческое исследование никогда не было - ни в прошлом, ни в наше время -
чисто эмпирическим и свободным от теорий. Если мы не готовы привести
постановки вопросов, методы и эвристические подходы теории, из которой мы,
сознательно или бессознательно, исходим, то возникает опасность
идеологической маскировки и искажения изучаемой действительности.
4. Критики общего понятия фашизма, как бы резко и номиналистически они
ни были настроены, должны признать, что почти во всех европейских странах в
междувоенный период были движения, ориентировавшиеся на итальянский образец
и рассматривавшиеся не только с коммунистической и социалистической, но и с
консервативной и либеральной точек зрения как фашистские партии. Понятие
фашизма нельзя просто спрятать. Оно имело свою историю и наложило на историю
свой отпечаток. Оно принадлежит к "ключевым словам"37 истории 20-го века.
Оно может рассматриваться как "фактор и индикатор"38 реального развития, в
особенности истории рабочих партий. История интерпретаций фашизма и теорий
фашизма неизбежно приводит к истории антифашизма - то есть истории
коммунистических, социал-демократических, а отчасти даже консервативных и
либеральных партий39. Насколько важно историческое значение теорий фашизма в
прошлом и по сей день - прежде всего как фактора и индикатора реальной
истории антифашизма,- настолько спорна и проблематична их научная
доказательность. Поиски глобальной теории фашизма, которой можно было бы,
как универсальным ключом, объяснить форму и функции всевозможных явлений
фашизма, до сих пор не привели к удовлетворительному и общепризнанному
результату. Существующие теории фашизма могут, как правило, объяснить лишь
отдельные проблемы, касающиеся развития отдельных фашистских движений. Это
относится к теориям, где фашизм описывается как агент или союзник
капиталистических слоев40, а также к тезисам, по которым фашизм является
партией мелкой буржуазии41, неизбежным результатом специфического развития
национальной истории42, следствием определенной стадии модернизации
страны43, результатом определенного социально-психологического импульса44,
продуктом культурного и морального распада45, специфической формой
господства одного человека46 или формой проявления тоталитаризма. Эти и
другие теории фашизма надо соединить друг с другом. Их можно применить в
исследовании фашизма как эвристические постановки вопроса, методические
подходы или "теории среднего радиуса действия"47, но сама теория фашизма
должна быть плюралистической по своему характеру и сравнительной. Буржуазным
критикам общего понятия фашизма надо напомнить предупреждение Горкгеймера,
что о фашизме (соответственно, о национал-социализме) следует молчать, если
вы не готовы говорить о капитализме, т. е. об общих, не ограниченных
отдельными капиталистическими странами (Германия, Италия и т. д.) причинах
фашизма48. Впрочем, это не означает (также в понимании самого Горкгеймера),
что одним этим подходом можно объяснить сущность и возникновение фашизма,
который, по словам Эрнста Блоха, имеет более глубокие корни, чем
капитализм49. Далее, сторонникам догматически-марксистского, и притом
ограниченного одной Германией, понятия фашизма надо возразить - в стиле
изречения Горкгеймера,- что если они говорят только о национал-социализме,
то должны молчать о фашизме. Эта критика "буржуазных" и марксистских
исследований ведет к требованию заняться сравнительным исследованием
фашизма.
Лишь таким способом можно решить также вопрос о границах и полезности
общего понятия фашизма.
Это, в свою очередь, возможно лишь в том случае, если - перефразировав
часто повторяемое выражение Анджело Таска - сначала написать историю
отдельных "фашизмов"50. Лишь после такого описания и сравнения можно
попытаться определить "фашизм" в форме глобальной теории.

lib.ru/POLITOLOG/fascio.txt

---

Свершилось!

---

Н. И. Сахновский. За веру царя и отечество в частях СС.

28.07.2008 в 22:46

Пишет  Модо:

Н. И. Сахновский. Русские у Дегрелля.
Н. И. Сахновский.

ЗА ВЕРУ, ЦАРЯ И ОТЕЧЕСТВО В ЧАСТЯХ СС

Русские монархисты на 2-й мировой войне

Н. И. Сахновский, бывший капитан 5-й
штурмовой бригады Ваффен-СС «Валлония»,
в послевоенной эмиграции – руководитель
Российского Имперского Союза-Ордена

Несмотря на значительное число русских белых эмигрантов, бывших в Прибалтике, в Польше, на Балканах и в странах Западной Европы, русская эмиграция участия во второй Мировой войне не приняла, если не считать, конечно, счастливого исключения в лице Русского Корпуса, возникшего в Югославии, но так и не попавшего на Восточный фронт.

Основной мыслью каждого Русского Патриота должно бы было быть: «Когда решается судьба нашей Родины, то наше место на месте действий, где каждый из нас должен, по возможности с оружием в руках, защищать русские интересы». Но русская эмиграция оказалась совершенно неподготовленной и несостоятельной перед событиями, которые при других условиях могли бы привести к спасению от коммунизма и возрождению России.

В настоящее время ни для кого не секрет, что решительно при всех частях германской армии находились значительные количества русских добровольцев из числа военнопленных и местного населения; что когда стала создаваться Власовская Армия, то число записывавшихся значительно превысило действительные возможности; что в общей сложности добровольцев оказалось более 2.000.000 человек… и это несмотря на все ошибки немецкого командования и преступную «восточную политику» Розенберга! Чего большего можно было требовать в смысле благоприятности со стороны населения страны? Но вот из среды т.н. «Национальной Русской Эмиграции» лишь совершенно ничтожные кучки приняли реальное участие в происходивших грозных событиях. Зато «совпатриотизм», «защита Родины от внешнего врага», «Ассоциации Про Алиадос» и бесчисленное множество иных мастей защитников коммунизма и демократии находили всеобщее сочувствие и содействие.

Все это совершенно необходимо твердо помнить и учесть, так как вне всякого сомнения эти же обстоятельства, если не худшие, повторятся при возникновении ТРЕТЬЕЙ ВОЙНЫ, которая почти наверное окончится победой коммунизма, если мы, Русские Патриоты, не сумеем принять в ней сознательного участия и провести в жизнь заранее нами продуманные и подготовительные меры.

В настоящей заметке мы коснемся участия группы Соратников Российского Имперского Союза-Ордена (РИС-О) Бельгийского Отдела в рядах так называемого «Валлонского Легиона» в военных действиях на Восточном фронте и начавшегося формирования единственной, по меньшей мере, насколько это нам известно, русской воинской части с открыто монархическими заданиями под историческим русским девизом «За Веру, Царя и Отечество» (Здесь и далее выделения МИТ), и участия этой части в боях под Корсунью во время т.н. «Черкасского» окружения пяти германских дивизий большевицкими войсками в январе-феврале 1944 года.

Немедленно после начала военных действий на Востоке, в Бельгии стал формироваться добровольческий отряд для участия в борьбе против большевизма в рядах германских войск. Этот отряд создавался по инициативе вождя Рэксистского Движения Леона Дэгрэла, официально в него могли вступать лишь бельгийцы. Тем не менее, в его рядах оказалось около двадцати русских эмигрантов из Льежа и из Брюсселя. Хотя роль этих русских и принято замалчивать, в действительности она была очень значительной: один из них в чине майора командовал одно время всем Легионом, а затем – его запасным батальоном. Другой, в чине капитана, всю войну командовал ротой; П.И.Сахновский (брат автора. – Примечание МИТ) был сначала ротным, а затем – батальонным врачом; некоторые, в разное время произведенные в лейтенанты, командовали взводами и ротами; почти все остальные были сержантами или фельдфебелями.

Так как в Валлонском Легионе все говорили только по-французски, то приказания отдавались на этом языке, а все командные должности несли сами легионеры. Германский «фербиндунг-штаб» постоянно находился при Легионе, и переводил приказы свыше на французский язык и наши рапорты, и доклады – на немецкий. Так как русские эмигранты в глазах немцев были бельгийцами – то мы пользовались решительно всеми правами, не в пример прочим германским частям, где командовали немцы, а русские несли только вспомогательные роли. Чрезвычайную роль также играл факт, что почти все мы говорили и по-французски, и по-немецки и, конечно, по-русски, тогда как остальной состав Легиона – только по-французски.

10 марта 1942 года выехал из Брюсселя второй эшелон добровольцев в Валлонский Легион, который в составе отдельного батальона уже находился на фронте. В числе добровольцев этого эшелона находились соратники РИС-О Сахновские Н.И. и П.И. После трехмесячного обучения в казармах запасного батальона в городе Мезериц подкрепление было отправлено на фронт, проходивший тогда в нескольких верстах от города Славянска. Легион к этому времени уже понес довольно сильный потери, в том числе геройски погиб полковник Смоленский, изумительное мужество которого было покрыто в Легионе неувядаемой славой.

Вскоре после нашего прибытия началось генеральное наступление на Кавказ, куда мы и дошли форсированным маршем, делая по 40 км в день, к началу осени. Здесь следует сказать, что уже по пути на фронт наш эшелон встречал транспорты военнопленных, отправлявшиеся в Германию. Условия, в которых находились эти военнопленные, были чрезвычайно тяжелые. Безвыходно запертые в вагонах, зачастую без продовольствия и воды, многие из них должны были умирать в пути. Это вызывало страшное возмущение не только нас, русских, но и бельгийцев, которые обычно вместе с нами выскакивали из вагонов и спешили передать все, что было возможно, российским военнопленным, несмотря на протесты и угрозы охраны. В этих условиях нами был подан первый рапорт по начальству с указанием на всю ошибочность этих действий. Вскоре после этого рапорта Н.И. Сахновского вызвали к начальнику фербиндунгштаба, который, естественно, имел очень большой вес во всех судьбах Легиона и его состава.

Н.И.Сахновского очень внимательно выслушали и объяснили, что далеко не всегда эти факты можно поставить в вину германскому командованию, т.к. молниеносно наступающая армия вынуждена прежде всего кормить своих солдат, а продовольствия в Германии маловато. При этих обстоятельствах из советской армии в плен взято сразу 200.000 человек! Что с ними делать? Откуда взять продовольствие? Вот почему командование вынуждено давать минимум необходимого... Фактически же жизнь военнопленных часто зависела исключительно от командира транспорта. Если это был порядочный человек, то действительно МОЖНО БЫЛО ПРОДЕРЖАТЬСЯ на этом «минимуме», но если попадался прохвост, то минимум не доходил по назначению и пленные умирали от голода.

Когда началось генеральное наступление на Кавказ, на сторону немцев продолжали переходить десятки тысяч советских воинов. Фронтовые командиры уже прекрасно знали, что если военнопленных отправлять в тыл, то почти все они погибнут в пути. Поэтому обычно их немедленно же распускали по домам или предлагали оставаться при части в качестве вспомогательных отрядов. Те, чьи дома находились в областях, уже занятых немцами, обычно сейчас же шли домой, а те, кому идти было некуда, присоединялись к вспомогательным отрядам. Поэтому на всем нашем пути мы встречали толпы распущенных военнопленных, которые шли по домам и, естественно, чем только могли, нам помогали.

Валонский Легион пользовался уважением и сочувствием немцев. Мягкость, в сравнении с немцами, характера бельгийцев была причиной особенно хороших отношений с создавшимся при Легионе Русским вспомогательным отрядом из военнопленных, а присутствие в составе Легиона группы добровольцев из эмигрантов давала еще большие возможности.

Решительно никаких боев не происходило. Немцы продвигались отдельными колоннами, оставляя много советских частей у себя в тылу. Пока население сочувствовало немцам, ожидая от них избавления от большевизма, это не представляло никакой опасности, но когда положение изменилось, то, конечно, сыграло очень большую роль. Однажды, уже пройдя Армавир, я стоял возле повозки, груженной аппаратами службы связи, когда произошла какая-то маленькая перестрелка и залетевшая пуля попала в ухо рядом со мной стоявшей лошади. Лошадь прыгнула в сторону и колеса повозки прошли по моей правой ступне, разломав кости. Идти дальше я уже не мог, а потому был эвакуирован. Чтобы дать пример степени утомления и истощения германских войск от этого бесконечного наступления форсированным маршем, интересно отметить, что меня взвесили перед погрузкой на аэроплан, и что вместе с моим пакетом я весил 54 кг при росте один метр и 82 см. Я был в прямом смысле слова «кожа и кости» и вред ли мог выдержать напряжение горных боев со свежими большевицкими частями.

После бесконечно длинного пути эвакуации, т.к. на аэроплане меня доставили только до Таганрога и лечения в военном госпитале в г.Эльбинг, я получил мой первый отпуск и попал в Брюссель и в Париж. Совпатриотические настроения уже цвели махровым цветом в эмиграции, что привело меня к нескольким резким столкновениям, но в общем меня встретили хорошо, и после нескольких устроенных мною докладов и обсуждения положения с нашими соратниками, я начал принимать меры для более планомерного и полного использования возможностей нашего участия в рядах Валлонского Легиона.

Принятые решения сводились к следующему: положить начало вооруженной борьбе против большевизма за свой собственный страх и риск, не считаясь с точками зрения Верховного Германского Командования и Остминистериума, под открытым лозунгом: «За Веру, Царя и Отечество!» – в тылу у большевиков. Для первого толчка использовать возможности Валлонского Легиона, не упуская ни одного представляющегося случая.

При полной поддержке и сочувствии Соратников Бельгийского Отдела, работавших под руководством Соратника-Руководителя Российского Имперского Союза-Ордена Н.Н.Воейкова, мне удалось получить некоторое количество книг, изданных в эмиграции, ряд открыток с фотографиями частей Армии Врангеля после ее эвакуации, которые издавались под заглавием: «Русская Армия на Чужбине», – различную имперскую литературу и взять с собою несколько тысяч специально заказанных православных крестов с надписью «Сим Победиши!», что было выполнено при содействии священника о.Александра Шабашева.

Тем временем на Кавказе начались настоящие военные действия и шли тяжелые бои, которые и закончились отступлением. Советские части в тылу германского расположения превратились в банды партизан. Валлонский Легион был эвакуирован уже авиацией, причем валлонцы сумели взять с собою всех желающих этого добровольцев своего вспомогательного отряда из военнопленных и даже часть населения. Таким образом, когда я из отпуска прибыл в Мезериц, туда вскоре прибыл с фронта и весь Легион в составе которого было более ста русских.

Как раз в это время Германское Командование решило перевести все иностранные добровольческие части в состав т.н. «Ваффен-СС». До этого времени Валлонский Легион был в «Вермахте», а теперь нас погрузили в вагоны и отправили в СС-овский лагерь «Вильдфлекен» для переформирования значительно численно разросшегося Легиона в «5-ю СС-Штурм-Бригаде Валониен». Но русских военнопленных в «Ваффен-СС» немцы переводить совершенно не желали. После неимоверных усилий удалось все-таки сохранить при Легионе 40 человек, выбранных, к великому сожалению, НЕ ПО МОРАЛЬНЫМ И ПОЛИТИЧЕСКИМ КАЧЕСТВАМ, а исключительно на основании их возраста и физической подготовки.

Ни для кого не является секретом, что почти каждый русский человек – монархист в душе. Но когда к реальному делу начинает быть причастной какая-либо русская воинская организация, то немедленно вспоминаются пресловутые «Заветы Вождей», «Аполитичность» армии и прочие красивые, но пустые и вредные слова. С упорством, достойным лучшего применения, забывается, что вся наша борьба ИМЕЕТ ЧИСТО ПОЛИТИЧЕСКИЙ СМЫСЛ, а поэтому как раз ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ имеет решающее значение. Неизлечимая душевная болезнь РОВС-а, перекинувшаяся затем на «Русский Корпус» в Югославии, не могла не привести к печальным результатам. Российская Императорская Армия НИКОГДА НЕ БЫЛА АПОЛИТИЧНОЙ – она была чисто монархической, Французская армия, построенная на АТЕИСТИЧЕСКОМ РЕСПУБЛИКАНСКОМ ПРИНЦИПЕ и есть республиканская. Советский Союз имеет чисто сатанинскую шайку, а вовсе не русскую армию, как это стараются нам представить совпатриоты.

Глубокой осенью 1943 года мы прибыли на фронт, проходивший в это время по Днепру. Большевики только что взяли Киев. Мы были выгружены в Корсуни и расположены в селе Байбузы и в селе Мошны на реке Ольшанке. Мы входили в составе СС-дивизии «Викинг», которая была расположена в сторону Корсуни. Сосредоточив здесь силы, немцы намеревались прорваться в тыл большевиков и уничтожить их силы, занявшие Киев.

Все окрестные леса были заполнены красными партизанами, с которыми происходили стычки, но боев не было. Немцы для пресечения партизанщины хотели эвакуировать все мужское население, от чего население, естественно, старалось уклониться, и что только усиливало партизан. Решительно всюду, куда только ни приходил Легион, мы заставали на постах старост деревень и начальников местной полиции – совершенно определенных коммунистов. Немцы почему-то считали, что если у крестьянина хорошая хата – то он и есть самый толковый и домовитый человек, упуская из виду, что хорошая хата в СССР может быть только у местного активиста-большевика. Эти коммунисты при помощи немецкой же силы гнали и давили настоящих антикоммунистов и снабжали всем необходимым партизан. Переводчиками у немцев, по меньшей мере на Юге России, как правило, были активисты-»украинцы» из Галиции. Они ненавидели местное население, а население их совершенно не понимало, т.к. пресловутая «ридна мува», на которой они говорили, нарочито очищена от всех обычных русских слов и выражений. Эта «Восточная Политика», изобретенная господином Розенбергом, проводилась немцами с чисто германской тупостью, несмотря на катастрофические результаты.

КАЖДЫЙ РУССКИЙ ЭМИГРАНТ, ПОПАДАВШИЙ НА ФРОНТ БЫЛ ПОЭТОМУ ПОДЛИННОЙ НАХОДКОЙ, КАК ДЛЯ САМИХ НЕМЦЕВ, ТАК И ДЛЯ ВСЕГО МЕСТНОГО НАСЕЛЕНИЯ. Только через него можно было добиться хоть какого-то порядка и логики. Там, где Легион задерживался на некоторое время, местные «власти» вскоре оказывались повешенными или расстрелянными, немецкие коменданты по возможности заменены русскими, и население начинало себя чувствовать совершенно иначе. Немедленно после нашего прибытия в Байбузы и Мошны комендантом села Байбузы был назначен я.

Первой моей заботой было по возможности спасти местное население от эвакуации. Для этого выдавались удостоверения с печатью Комендатуры, что такой-то, имя рек, эвакуации и аресту за хождение ночью не подлежит, т.к. состоит на службе Комендатуры. Помимо того, на рукав нашивался белый ромб с той же печатью. Очень скоро не только наши местные крестьяне, но и из соседних сел и деревень стали собираться в Байбузы. Мною была для этой цели открыта мельница, швейная и сапожная мастерские, мастерская выделки веревок, которых очень не хватало, кожевенная выделка, мастерская, где делались ведра, и т.д. Я объяснил населению, что все это необходимо, т.к. иначе я не могу оправдать свои действия перед начальством. Наш штаб стал снабжаться в изобилии молоком, яйцами, птицей, а население, получив убежище и защиту, наконец, вздохнуло в условиях хотя бы относительного спокойствия за завтрашний день.

Красные партизаны СОВЕРШЕННО ПЕРЕСТАЛИ БЕСПОКОИТЬ ВАЛЛОНСКОЕ РАСПОЛОЖЕНИЕ.

Момент показался мне благоприятным, и я попросил аудиенции у командира бригады, штурмбанфюрера Липперта, прекрасного и честнейшего бельгийского офицера, недавно вступившего в командование нашей бригадой, и доложил ему, что хотел бы получить свободу действий в смысле разрешения мне формировать русскую добровольческую дивизию для борьбы против большевиков. Естественно, он мог мне только сказать, что это вне его компетенции, но что он с удовольствием поддержит всякое мое предложение в этом направлении, так как совершенно уверен, что если не принять мер такого порядка, война будет полностью проиграна.

Через день после этого разговора я получил приказ явиться к Командиру Бригады, где застал Начальника немецкого Фербиндунгштаба оберштурмбанфюрера Вегенера и генерала Ваффен-СС (фамилии его не помню), командира Дивизии « Викинг». Липперт, хотя и неважно, но говорил по-немецки, так что весь разговор шел на этом языке и никаких переводчиков не потребовалось. Мне было приказано подробно изложить мои мысли. Такой исключительный момент следовало использовать полностью, т.к. Командир Дивизии «Викинг» был очень крупной величиной, а в условиях фронтовой обстановки его слово являлось непреложным законом. В сочувствии Липпера и Вегенера я уже не сомневался, так как самый факт, что они решились потревожить важное начальство, говорил сам за себя.

Мой доклад сводился к следующему. Следует немедленно сформировать русскую добровольческую дивизию при дивизии «Викинг». Дать этой дивизии абсолютную свободу действий и право сражаться за свой собственный идеал. Вооружить ее можно захваченным у большевиков оружием, имеющимся у нас в изобилии. Дать через Валлонский Легион возможность русским эмигрантам-добровольцам, конечно, по нашему выбору, пополнить ее, объявив соответствующий призыв во Франции и в Бельгии. Перевести некоторое число офицеров из Русского Корпуса в Сербии сначала в Валлонский Легион, а затем – командирами в новую дивизию. В течении двух месяцев можно этим путем создать базу совершенно нового русского национального движения, которому и предоставить свободу действий на русской территории. САМО ПО СЕБЕ ПОДОБНОЕ ДВИЖЕНИЕ НЕ МОЖЕТ НАЧАТЬСЯ; но затем все пойдет своим собственным путем. Если этого не сделать ТЕПЕРЬ ЖЕ, пока мы на Днепре, потом, пожалуй, будут поздно.

- Население за Вами не пойдет, и добровольцев из Европы Вам тоже достать уже не удасться, – ответил мне генерал.

- Почему не попробовать?- ответил я. – Если вы правы, то, конечно, вся затея напрасна, но если я прав, то можно еще спасти Россию и Германию, и даже весь мир от надвигающегося коммунизма. Дайте мне «динстрейзе» в Берлин, я там переговорю с кем надо, вернусь сюда через две недели, и тогда посмотрим, как отнесется население. На первых порах это будет рота, затем – батальон, полк и дивизия.

- А русский взвод Валлонского Легиона?

Этот вопрос мне был очень неприятен, т.к. я знал, что во взводе не все благополучно, но говорить об этом было невозможно.

- Если командование согласно, то его можно тоже перевести в новое формирование. – И я, прямо глядя в глаза генералу, добавил: – При его формировании упустили очень важную вещь: НЕ СКАЗАЛИ, ЧТО ОНИ БУДУТ СРАЖАТЬСЯ НЕ ЗА ЕВРОПУ, А «ЗА ВЕРУ, ЦАРЯ И ОТЕЧЕСТВО!» – что совсем не одно и то же.

Повисло молчание. Наконец, генерал взглянул на меня и сказал:

- Завтра утром вы едете с «динстрейзе» в Берлин. По возвращении явитесь к Командиру Бригады с докладом. Помните, что весь этот разговор абсолютно секретен, так как я беру на себя ответственность, на которую не имею права. Даже ваши друзья и помощники ничего не должны знать о наших действительных планах. Если при существующих условиях вы сумеете осуществить этот план, то я буду счастлив, что принял в нем участие. С нашей стороны вам обеспечена полная поддержка.

Поездка в Берлин, с моей точки зрения, имела только одну цель: выяснить, кто из русских генералов сможет возглавить в случае успеха начинаемое дело? Вопрос крайней важности. Если это будет решительно, политически мыслящий, преданный монархической идее вождь, то это одно может обеспечить конечную победу. Наоборот, какой либо «аполитично-непредрешенческий» слизняк с демократически-гнилым мозгом, – конечно, провалит всякое начинание. Найти такого генерала в нашем эмигрантском болоте дело нелегкое, и я решил об этом посоветоваться с полковником Хаусманом.

- Такого генерала, как вы хотите, у нас нет, – ответил мне полк. Хаусман. – Если бы он был, то вы его знали бы. Есть много очень порядочных и хороших людей, но они уже НЕ ГЕНЕРАЛЫ. Они отучились ПРИКАЗЫВАТЬ нужным тоном, да и не знают, ЧТО приказывать. Поэтому лучше всего, при возникновении такого народного движения, в которое может при удаче вылиться Ваше начинание, назначать командиром из местных сил или отобранной эмигрантской молодежи. Отсутствие чисто военного образования никакого значения не имеет, а взаимное чувство доверия гораздо важнее. Немцы оказали нам услугу, не пустив эмигрантов на фронт, а то они там такую толстовщину поразвели бы, что самым заядлым республиканцам и в голову не придет. Вы сами говорите, что со взводом неблагополучно, а командует им эмигрант. Почему? Да потому, что он болен РОВСовской закваской, совершенно неприменимой при политической борьбе, а здравого политического мышления, по-видимому, не имеет. В этом все дело.

Я вернулся в Легион с тяжелым сердцем, но не мог не согласиться с Хаусманом, что наша эмиграция морально совершенно не готова к принятию участия в важных событиях; что за глупейшими гуманитарными соображениями о каких-то «народных правах» они дождутся полного уничтожения этого самого народа; что сотни, а может быть, и тысячи эмигрантов МОГЛИ БЫ БЫТЬ НА ФРОНТЕ, ЕСЛИ БЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОТЕЛИ ЭТОГО, а они, вместо этого, разводят слюни о защите территории от «внешнего врага», воображая, что немцы могут победить Россию! Немцам России не победить, а вот душевное гниение действительно может привести к исчезновению с лица земли когда-то великого народа. Но об этом все еще не могут задуматься.

Вернувшись из Берлина, я, конечно, не стал посвящать Липперта во все детали моих мыслей, но просто доложил, что офицеры найдутся, и что настало время оценить настроения населения. На следующий же день я устроил сход крестьян в помещении комендатуры, которым сказал следующее:

- Вы все прекрасно знаете разницу между большевиками, немцами и нашей валлонской частью. Не мне, русскому белому эмигранту, объяснять вам, живущим все эти годы тут, что такое большевизм и колхозы. Также не мне, носящему германскую форму, объяснять вам, что такое немцы – вы их видите здесь вот уже два года. Вы напрасно их теперь ненавидите, так же как напрасно ожидали, что они почему-то спасут нас от большевиков. Пора понять, что немцы служат НЕ РОССИИ, А ГЕРМАНИИ. Они защищают свою родину и нам это должно быть понятно. НО НАС-ТО, РУССКИХ, прежде всего волнует и интересует судьба НАШЕЙ РОДИНЫ, НАШЕГО НАРОДА. Так вот, для того чтобы наша Родина была счастлива и могуча, чтобы МЫ, РУССКИЕ, могли жить свободно и хорошо – нам необходима РУССКАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ ВЛАСТЬ достаточно сильная, чтобы защищать Правду. Правда, т.е. то, что для нашего русского народа является действительно ПРАВДОЙ – это то чему учит нас наша православная Церковь. Но для утверждения этой Правды нужна Национальная Государственная Власть, и властью этой, нашей, родной по крови, русской может быть ТОЛЬКО РУССКИЙ ЦАРЬ, а не интернациональный сброд, сидящий теперь в Кремле. Наши отцы и наши деды славно жили при Царях. Только подлецы могут говорить противное. Но мы, простые русские люди, загнаны в угол. Со всех сторон наше тело рвут злобные псы. Мы не в силах сражаться сразу со всеми. Поэтому надо бить врага по очереди. 30 лет уже шайка правит вами, а вы не в силах им свернуть шею. Вот почему для меня вопрос ясен. Я думаю, что с немцами мы можем договориться, т.к. они не могут нас разбить. Им придется или договориться с нами, или проиграть войну. А вот с большевиками мы можем справиться, только воспользовавшись этой войной. Партизаны, заполняющие леса, должны были бы повернуть оружие против большевиков и подумать о завтрашнем дне. Иначе придется чесать затылки. Во всяком случае ясно одно: наша валлонская часть не останется стоять тут до бесконечности. Нас заменят или немцы, или большевики. Вы знаете и тех, и других. Поэтому я предлагаю желающим теперь же записаться в новый добровольческий отряд, который будет создан при бельгийской бригаде. Сначала это будет отдельная вспомогательная рота с оружием, взятым у большевиков. Мы примем участие в боях против большевиков, сначала в этой форме, но при первой же возможности будем сражаться сами по себе. Заранее говорю, что наша цель – сбросить большевизм и дать России русскую национальную власть – Русского Православного Царя.

В ту же ночь ко мне пришли три крестьянина и, покачав головами, сказали, думают, что меня убьют, если не большевики, то немцы. Я им ответил, что немцы не убьют, так как я им всегда и говорю, и пишу тоже самое, а вот против большевиков я, действительно, сражаюсь и они, конечно, могут меня убить, но на то и война. Поговорив на разные темы, они спросили, не желаю ли я встретиться и поговорить с начальником одного из партизанских отрядов. Я ответил, что сам к нему не пойду, т.к. иначе немцы меня действительно могут посчитать за изменника, но что ко мне может всегда придти кто угодно, так как я уверен, что само население сумеет меня в случае надобности защищать. Этот знаменательный разговор открывал огромные возможности, так как, если бы действительно партизанские отряды, состоявшие из местных крестьян, трепетавших от одной мысли о возможном возвращении красных, стали массами вливаться в наше движение, то большевизму грозит неминуемый конец. А при Розенберговской политике немцев местным крестьянам не было никакого иного выхода, как идти в партизаны, хотя они не были никакими коммунистами.

Все эти события происходили на Рождество 1943 года. На фронте продолжалось затишье. В моей комендатуре постоянно толпились приходившие крестьяне, с которыми я и говорил совершенно просто и откровенно на всякие темы. Вскоре у меня оказались записанными около двухсот добровольцев, с которыми следовало начинать формирование, но по некоторым соображениям я затягивал решительные шаги. Дело было в том, что я прекрасно знал, что большевики взяли Черкассы и прошли нам в тыл, что через Киев также продвинулись значительные силы и что мы, следовательно, находимся в глубоком мешке. Предстояла эвакуация и я мог без всякой пользы для дела погубить массу людей, доверившихся мне. Обсудив этот вопрос, я решил, что все, кто действительно пойдут с валлонцами в момент эвакуации, явятся впоследствии ядром Ополчения, но что толкать на это я никого не буду.

Намечавшееся движение я решил назвать «РОССИЙСКОЕ НАРОДНОЕ ОПОЛЧЕНИЕ». И, собрав в своей комендатуре тех добровольцев, которые мне казались наиболее заслуживающими доверия, я высказал им эти мысли. Они полностью одобрили мое решение, тот факт, что я посоветовался с ними, был им приятен. На этом совещании я сказал, что нашим знаком будет наш Православный Крест с надписью: «Сим Победиши!» – который каждый должен вышить на своей рубашке, напротив сердца. Высота креста должна равняться десяти сантиметрам, а надпись – проходить по большой перекладине. Каждое Богослужение должно заканчиваться пением: «Спаси Господи, люди твоя», – с упоминанием в конце Имени Великого Князя Владимира Кирилловича, о жизни которого я рассказал крестьянам. Я всем категорически и определенно сказал, что на наших знаменах будут Православные Кресты и что нашим лозунгом является древний русский девиз: «За Веру, Царя и Отечество!» – что наша цель есть восстановление Православного Русского Царства и коронование Православного Русского Царя. С самых первых шагов я решил не допускать никакой двойственности и никакой неясности. Только твердо зная, ЗА ЧТО БОРЕШЬСЯ, можно придти к желанной цели.

Меня спросили, когда мы официально примем вид воинской части и принесем присягу? Я сказал, что это зависит от общей обстановки, но что сам я думаю, немедленно следует заготовить рубашки и высокие сапоги, что мы на днях выступим в поход, и тогда, во время похода, разобьемся на отделения и взводы, что, может быть, в нашу группу будут откомандированы русские добровольцы, уже находившиеся в Легионе, но что командовать отделениями будут, вероятно, лучшие из самих местных крестьян. Официальное же формирование и присяга произойдут позже, в зависимости от разрешений и указаний моего теперешнего легионного начальства, без помощи которого мы не можем встать на ноги, а потому должны с ним считаться.

Такова была обстановка в январе 1944 года, когда неожиданно наступила катастрофа, стершая без следа все созданное с таким терпением и трудом, в тот самый момент, когда, казалось, открылись подлинные возможности.

После жестоких Рождественских морозов сильно потеплело. Потом наступила полная оттепель и сошел весь снег. Размякшая земля обратилась в невероятнейшую грязь, по которой ни телеги, ни тем более автомобили или пушки, уже передвигаться не могли. С Ольшанки сошел лед. Находившиеся у нас в тылу большевицкие части, пехота и кавалерия быстрым ударом захватили и уничтожили наши склады бензина и артиллерийских припасов, которые, кстати, наша транспортная колонна все равно не могла уже никуда подвести или перевести. Все пять немецких дивизий оказались в полнейшем окружении и без всякой возможности использовать свою могущественную артиллерию и ее силу огня.

Шел плотный дождь, еще ухудшавший наше положение, и было градусов 15 тепла! Все это в начале января! Большевики, конечно, не могли упустить такого удачного момента, а потому сделали нашему командованию предложение о сдаче. Это предложение было отвергнуто. Тогда были разбросаны листовки с аэропланов на немецком, французском и русском языках, где был напечатан план местности с указанием положения наших дивизий, с призывом об индивидуальной сдаче каждого в трехдневный срок. В противном случае – все будут перебиты, пленных брать не станут.

Не знаю, много ли людей последовало этому предложению, но главная масса решила сражаться до конца. Утром 4 января мы получили приказ перевести наш обоз в село Деренковец, где должна была сосредоточиться вся бригада, для составления арьергарда отступающей группы войск. В это время стало сильно холодать, через час-полтора пошел снег, а к вечеру началась страшнейшая снежная буря при двадцати градусах мороза. Но все теплые вещи были уже сожжены. Никак не предполагали такой перемены погоды. То была оттепель и распутица, теперь через несколько часов – суровая зимняя вьюга. Тонкие мундиры быстро обращались в ледяные корки, руки костенели. Так наша колонна двинулась в свой последний путь.

Моя недавно сформированная часть была вооружена только легким оружием: автоматами, винтовками, – имелись и ручные гранаты. Только моя немецкая форма указывала на то, что мы принадлежим к германским войскам. Когда распахивались пиджаки или шинели моих добровольцев, были видны вышитые на груди Православные Кресты – Российского Народного Ополчения, истекавшего кровью, не успев встать на ноги.

Часа два мы шли без особенных инцидентов, когда неожиданно поднявшаяся ракета осветила цепи большевицкой пехоты, шедшей прямо на нас. Наша рота бегом бросилась в контратаку!

Все перемешалось, передо мной возникали какие-то тени. Ручные гранаты рвались со всех сторон, крики и шум. Я не могу сказать, сколько времени длился этот бой… Все было как в тумане. Однако русские Народного Ополчения с крестами на груди дрались с советскими группой, хотя мы видели, как таят наши ряды.

После этого началось истребление окруженных частей атаками авиации и непрекращающейся артиллерийской бомбардировкой, продолжавшимися больше двух недель.

Уже потом, пробившись из окружения, я увидел, какие огромные потери русские добровольцы понесли в том нашем первом и последнем рукопашном бою.

Несмотря ни на что, заканчиваю лозунгом Имперцев:

НАША ПОБЕДА ДАСТ СЛАВУ И ВЕЛИЧИЕ РОССИИ!

www.rovs.atropos.spb.ru/index.php?view=publicat...

А вот чем этот тип занимался после войны:

Сахновский Николай Иванович, русский политический мыслитель и общественный деятель, в 1960-70-е один из руководителей Российского Имперского Союза-Ордена в Аргентине. В 1950-70-е Сахновский издает русскую монархическую газету “Русское слово” и возглавляет одноименное издательство. Под эгидой Российского Имперского Союза-Ордена Сахновский издает “Убийство Царской Семьи” Н. А. Соколовa, “Монархическую государственность” Л. А. Тихомирова. Совместно с Б. Башиловым и А. Макотченко Сахновский выпускает комментированное издание “Протоколы Сионских мудрецов”.

В 1965 в Буэнос-Айресе выходит книга Сахновского “Святая Русь. Краткая история русского православного царства”, сыгравшая большую роль в сохранении и развитии идей русской цивилизации за рубежом. “Русское Православное Царство, — писал Сахновский, — сложилось, устояло и развилось в Империю мирового значения в первую очередь потому, что русский народ с самоотвержением служил наиболее высокому абсолютному идеалу — идеалу Правды Божией. Эта служба Правде Божией, если и не всегда воплощавшаяся в реальной действительности, тем не менее всегда жила в сознании народном и покоряла соседние племена, сливая их всех воедино. Только это, ясно и всенародно осознанное служение позволило нам создать государство, по праву называемое Святая Русь”.

О. Платонов

www.hronos.km.ru/biograf/bio_s/sahnovski.html

---

29.07.2008 в 21:32

Пишет  Amansulta:

Фотографии с поездки по замкам Беларуси
Вот ссылка на архив со всеми этими фото foto.utech.ru/qz/Q/Belarus_travel_3.zip

А вот и сами фото:

---

Имя России.

Российское население мыслит историю как смену плохих/хороших вожаков, по крайности героев-самцов.
Этологично.

www.nameofrussia.ru/rating.html
Кому не лень - поддержите научный мир!
Хотя, в принципе, символом государства и его достижений, конечно, должен служить вождь.
Но проголосую таки за старого фошиста Циолковского. А лидер рейтинга закономерен. ( www.nameofrussia.ru/person.html?a=121022730416a...) Не кукурузник же в самом деле - какой в нем толк?

---

Владимир Высоцкий

Купола

Михаилу Шемякину

Как засмотрится мне нынче, как задышится?!
Воздух крут перед грозой, крут да вязок.
Что споется мне сегодня, что услышится?
Птицы вещие поют - да все из сказок.

Птица Сирин мне радостно скалится -
Веселит, зазывает из гнезд,
А напротив - тоскует-печалится,
Травит душу чудной Алконост.

Словно семь заветных струн
Зазвенели в свой черед -
Это птица Гамаюн
Надежду подает!

В синем небе, колокольнями проколотом, -
Медный колокол, медный колокол -
То ль возрадовался, то ли осерчал...
Купола в России кроют чистым золотом -
Чтобы чаще Господь замечал.

Я стою, как перед вечною загадкою,
Пред великою да сказочной страною -
Перед солоно - да горько-кисло-сладкою,
Голубою, родниковою, ржаною.

Грязью чавкая жирной да ржавою,
Вязнут лошади по стремена,
Но влекут меня сонной державою,
Что раскисла, опухла от сна.

Словно семь богатых лун
На пути моем встает -
То птица Гамаюн
Надежду подает!

Душу, сбитую утратами да тратами,
Душу, стертую перекатами, -
Если до крови лоскут истончал, -
Залатаю золотыми я заплатами -
Чтобы чаще Господь замечал!

1975

---

krasnaya-zastava.ru/index.php/Заглавная_страниц...

Информационный ресурс
ноосферно-коммунистической культуры.

Андрей Вознесенский

Гойя


Я - Гойя!
Глазницы воронок мне выклевал ворон,
слетая на поле нагое.
Я - Горе.
Я - голос
Войны, городов головни
на снегу сорок первого года.
Я - Голод.
Я - горло
Повешенной бабы, чье тело, как колокол,
било над площадью голой...
Я - Гойя!
О, грозди
Возмездья! Взвил залпом на Запад -
я пепел незваного гостя!
И в мемориальное небо вбил крепкие звезды -
Как гвозди.
Я - Гойя.
1957

---

Занятный плакатик.

Пишет  Gorvin:

28.07.2008 в 23:02

Пишет BabyDi:

28.07.2008 в 18:44

хороший плакат

---

Вадика светлый гений. :)

Еще смотреть потрясающие фото: foto.utech.ru/gallery.html

---

М. Бурно. Меланхолия.

«Меланхолия» Дюрера

Историк искусства Ц.Г. Нессельштраус в капитальном труде с краткой точностью излагает античное и средневековое учение о четырех темпераментах, высвечивая внимательно меланхолический темперамент и размышляя о нем, о различных взглядах на меланхолию, новом представлении о меланхоликах в эпоху Возрождения, отраженном так сильно в гравюре великого художника немецкого Возрождения Альбрехта Дюрера «Меланхолия» (1514).



В античное и средневековое время принято было считать, что меланхолик, порожденный Землей под знаком Сатурна, сух, холоден, воплощает вечер, осень и пожилой возраст, тогда как сангвиник, порожденный Воздухом под знаком Юпитера или Венеры, несет в себе влажность, теплоту воздуха, воплощает утро, весну, нежный ветер, юность; холерик, порожденный Огнем под знаком Марса, несет в себе сухость и жар, воплощая полдень, лето, зрелость, а флегматик, порожденный Водой, так зависящий от «холодной и связанной с морем Луны», влажен, холоден, родственник ночи, зимы, старости.

Средневековая медицина самым худшим и опасным темпераментом считала меланхолический. «Людям этой категории, – пишет Ц.Г. Нессельштраус, – присущи неуклюжее сложение, худоба, смуглый цвет кожи, темные волосы и глаза, они угрюмы, печальны, инертны, ленивы, им свойственны скупость, жадность, коварство, они злобны и трусливы, избегают общества и ищут уединения». Эти «неприятные и несчастные люди», рожденные под знаком самой несчастливой из всех планет, более других подвержены душевной болезни. «Единственное, что в какой-то мере может служить им утешением и иногда искупает или смягчает их недостатки, – проявляющаяся у некоторых из них склонность к наукам и размышлениям, которым они предаются в своем одиночестве».

Меланхолический темперамент в готическом искусстве «ассоциировался обычно с ленью – одним из качеств, приписываемых этой категории людей. Спящий возле плуга фермер, уснувший подле распятия бюргер, задремавшая у прялки женщина, а иногда и целое семейство спящих или бездельничающих лентяев – в таких и аналогичных образах предстает Меланхолия в ряде гравюр додюреровской поры». (1)

Дюрер, как отмечает Ц.Г Нессельштраус, в своей работе над прославленной «Меланхолией» уже опирался на сложившееся во второй половине XV века в среде итальянских гуманистов новое толкование меланхолического темперамента, исходящее из положения Аристотеля о том, что особая возбудимость меланхоликов, будучи патологической, вызывает психические болезни, а будучи нормальной или незначительно болезненной, «стимулирует развитие разума и остроту чувств».

«Подверженные то депрессии, то чрезмерной экспансивности, меланхолики как бы балансируют все время между двумя пропастями, но зато путь их пролегает выше уровня посредственности; своей одаренностью меланхолики превосходят всех прочих смертных. По словам Аристотеля, „все выдающиеся люди, отличившиеся в философии, в государственных делах, в поэзии или изобразительном искусстве, – меланхолики, некоторые даже до такой степени, что страдают от нездоровья, вызванного черной желчью“. Основываясь на подобных же взглядах, Платон развил свою теорию „божественного безумия“, которое он считал высшей, доступной лишь избранным, формой прозрения».

Ц.Г. Нессельштраус замечает далее, что «взгляды Аристотеля и Платона были известны средневековым схоластам», но в ту пору, «когда вера ставилась выше разума и одаренности человека не придавали большого значения они не могли повлиять на неблагоприятную оценку меланхолического темперамента. Лишь в эпоху Возрождения развитие интереса к личности, разуму и дарованиям человека создало почву для воскрешения теории Аристотеля и Платона. Теперь меланхолический темперамент, ранее вызывавший лишь страх и презрение, был окружен ореолом гениальности. То, что считалось несчастьем, стало хотя и опасным, но завидным даром. Не отрицая недостатков меланхолического темперамента, итальянские гуманисты вместе с тем утверждали, что именно его обладатели создали высшие ценности, порожденные человеческим разумом». Теперь уже многие стали подражать меланхоликам. Было установлено, что «греческий философ Плотин также высоко ставил бога Сатурна, как Аристотель меланхолический темперамент. По мнению Плотина, Сатурн, будучи старше всех богов, стоит ближе к первоначальному источнику жизни, чем рожденные от него Юпитер и прочие боги. Этот древний бог воплощает высший интеллект, ибо он создал все то, чем овладели и что только поняли другие. Естественно, что планета Сатурн стала желанным покровителем для тех, кто стремился проникнуть в тайны вселенной. Многие в те времена отдавались под покровительство этой планеты, одновременно стараясь обезопасить себя от ее вредного действия ношением специальных амулетов».

Продумаем и прочувствуем, как Ц.Г. Нессельштраус анализирует «Меланхолию» Дюрера, в замысле которой лежат эти новые, гуманистические представления:

«...перед нами морской берег, безграничная даль воды и сумеречное небо, прорезанное радугой и зловещими лучами кометы. На переднем плане, в окружении разбросанных в беспорядке столярных и строительных инструментов, сидит, подперев рукой голову, погруженная в глубокую задумчивость крылатая женщина. В руке у нее раскрытый циркуль, к поясу привязаны связка ключей и кошель. Неподалеку на земле лежит деревянный шар, дальше виднеется большой каменный многогранник, из-за которого выглядывает плавильный тигель. Позади женщины взобравшийся на жернов угрюмый мальчуган с трудом выводит что-то на дощечке. Рядом свернулась в клубок тощая собака. Справа в глубине возвышается каменное здание, может быть, недостроенное, так как к нему прислонена деревянная лестница. На стенах здания висят песочные часы, весы и колокол и начертан магический квадрат. В небе, в лучах кометы, распростерла крылья огромная летучая мышь. На крыльях мыши надпись: „Меланхолия I“ (...) Сразу же чувствуя, что крылатую женщину угнетают сомнения и неудовлетворенность, зритель, однако, становится в тупик перед множеством рассеянных здесь намеков. Почему Меланхолия изображена крылатой, что означает ее бездеятельность, что за мальчик изображен позади, в чем значение магического квадрата, для чего разбросаны вокруг инструменты, в чем смысл цифры „I“?»

Из прежних гравюр разных мастеров, изображавших Меланхолию насмешливо-неприязненно, Дюрер «сохраняет лишь традиционный жест, обычно сопутствующий мрачному раздумью, – подпирающую голову руку. Сохраняет он также и праздность как черту, присущую меланхолии, однако праздность крылатой женщины в гравюре Дюрера вызвана совсем не ленью. Не сон, но сомнения парализовали ее деятельность. Вместо лентяя или нерадивой хозяйки в гравюре Дюрера перед нами высшее существо, обладающее богатым интеллектом, окруженное инструментами творческого труда, но впавшее в мучительное раздумье». Магический квадрат (квадрат с цифрами, сумма которых во всех горизонтальных и вертикальных рядах одинакова), усиливающий, как считалось, воздействие на человека планеты Юпитер, вероятно, есть талисман, охраняющий от дурного влияния Сатурна. Сатурн считался покровителем сельскохозяйственных работ и «геометрии – науки, выросшей, как явствует из ее названия, из землемерных работ. Поэтому Дюрер счел возможным снабдить Меланхолию атрибутами, которыми обычно наделяли в то время персонификации геометрии. В сущности, он представил свою Меланхолию в виде Геометрии».

Меланхолия – «образ владеющего всеми достижениями человеческой науки и мысли гения, отважившегося проникнуть в тайны вселенной, но остановившегося перед внезапной преградой». Изображенная Дюрером в этой гравюре «неутолимая жажда знаний была созвучна его эпохе, когда великие, преобразовавшие мир открытия и изобретения породили твердую уверенность в безграничных возможностях человеческого разума (...) За внешней пассивностью крылатой женщины угадывается смелый полет человеческой мысли, готовой вступить в дерзкое соперничество с самим Богом».

Меланхолия Дюрера близка его собственному духовному миру жаждой знаний, сомнениями, неудовлетворенностью, разочарованиями, но и сильным желанием «по мере возможности приблизиться к истине и красоте». «В „Меланхолии“ он (Дюрер. – М.Б.) воплотил лишь те хорошо знакомые ему самому сомнения, которые всегда стоят на пути творческого гения. Каждый успех открывает перед ним новые горизонты и вместе с тем заставляет все снова и снова убеждаться в неизмеримости неизведанного. Но если это и порождает в нем неудовлетворенность, то она же толкает его на новые дерзания».

Сам Дюрер свидетельствует, что «привязанные к поясу Меланхолии ключи являются символом власти, а кошель – богатства (это обычный атрибут меланхоликов, означающий также и скупость). Летучая мышь связана с Меланхолией потому, что ее стихия – вечерний сумрак и ей сопутствуют одиночество и уныние, собака же потому, что из всех животных она одарена наиболее высоким интеллектом и вместе с тем более других подвержена заболеванию бешенством, в чем усматривали родство со склонностью меланхоликов к психическим заболеваниям. Сидящий на жернове что-то усердно рисующий мальчуган, может быть, олицетворяет практическую деятельность, лишенную знания и мысли».

Но наиболее загадочным из всех намеков, содержащихся в этой гравюре, является цифра «I», начертанная на крыльях летучей мыши рядом с надписью «Меланхолия». Теперь полагают, что ключ к ее расшифровке следует искать в сочинении известного немецкого ученого и чернокнижника Корнелиуса Агриппы Неттесгеймского «Об оккультной философии». В этой книге развивается мысль о существовании трех ступеней человеческого гения. На первой из них находятся люди, обладающие богатым воображением и живущие в мире пространственных представлений – художники и ремесленники; на второй ступени стоят те, у кого преобладает рассудок, – ученые и государственные мужи; наконец, высшую, третью ступень занимают те, у кого преобладает интуиция, позволяющая им возвыситься до постижения божественных истин, из их среды выходят теологи и пророки. Поскольку, в соответствии с такой классификацией, «Меланхолия» Дюрера с ее атрибутами геометрии должна быть отнесена к первой ступени ремесел и искусств, – возможно, что цифра «I» является обозначением этой ступени.

Думается, волшебство гравюры (этого духовного автопортрета великого художника) таится и в ее психотерапевтическом, психопрофилактическом воздействии, направленном к меланхоликам: обнаруживается величие тоскливого меланхолического сомнения, духовная интеллектуальная сила нередкой физической слабости меланхоликов, непрактичности в широком смысле.

Все это до известных подробностей важно знать человеку с дефензивностью, дабы смягчить, развеять тягостное переживание своей неполноценности или хотя бы ощутить серьезную неуверенность в отношении мыслей о своей никчемности. Показывая слайды гравюр, иллюстрации в альбомах, я рассказывал об этом меланхолическим, тревожным, депрессивным, застенчивым пациентам в затемненно-уютной обстановке «психотерапевтической гостиной», и здесь, среди целебных свечей и красивых чашек с чаем, они сами с волнением говорили об этих важных для их состояния моментах, а я пояснял, что душевные их трудности не назывались в старину так, как называются теперь: тогда все эти переживания, расстройства называли «меланхолия», а людей таких – «меланхоликами».

---

Попался текст Корманьолы.:)

Мадам Вето* грозилась вишь, (2 раза)
Что передушит весь Париж. (2 раза)

Но черт ее дери, —
Не дремлют пушкари!


Припев:

Эй, спляшем Карманьолу!
И пушек гром, и пушек гром!
Эй, спляшем Карманьолу!
Раздастся пусть кругом!

А сам Вето божился как, (2 раза)
Что он де Франции не враг, (2 раза)

Но не сдержал обет, —
Ему пощады нет.

Припев.

(Пер. В. Василенко)

---

Песня про ежиков. Подарок гончей.

www.youtube.com/v/5ruNijRWf-U

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Поэтическая энциклопедия.

Лермонтов. Чаша жизни.

Мы пьем из чаши бытия

С закрытыми глазами,

Златые омочив края
Своими же слезами;


2

Когда же перед смертью с глаз

Повязка упадает,

И все, что обольщало нас,

С повязкой исчезает;

3

Тогда мы видим, что пуста

Была златая чаша,

Что в ней напиток был — мечта

И что она — не наша!

---

Фундаментальная библиотека русской литературы.

Реально фундаментальная. feb-web.ru/